В некоторых домах на нижнем этаже обустроили магазины и мастерские, над ними вывески с характерными рисунками и текстом, пока мне не знакомом. Заглянул в один их магазинов, в нем увидел разложенные по полкам хозяйственные товары — лопаты, ведра, топоры и ножи, пилы. Еще кухонная утварь — часть из дерева, а больше железная. Ко мне подошел продавец, что-то спросил, показал жестами, что мне ничего не надо и быстро ретировался. В другие заведения не стал заглядывать — путать только хозяев, надо скорее выучить язык. Прогулялся еще немного по узким улицам — две повозки разойдутся с трудом, они мне тоже попадались. Возвратился в казарму — посчитал, что для первой вылазки в поселение информации получил достаточно, есть что обдумать.
Судя по предметам из железа, оружию и снаряжению воинов, домотканой одежде — этот мир, по крайней мере, в данном поселении, на уровне позднего земного Средневековья, где-то 14 или 15 века. Еще нет пороха и огнестрельного оружия, качественной стали, мануфактурного производства. Возможно, что этот мир в преддверии их прихода, даже закралась мысль, что мое появление как-то связано с грядущими преобразованиями. Надо как-то выяснить — кто же те чародеи, перенесшие меня в этот мир, для какой цели я им понадобился и можно ли вернуться в свой мир.
Ближе к концу дня ко мне зашли Эльхио Кавасархус и пожилой мужчина в мантии и с толстым фолиантом под мышкой. Похоже, что сатор привел ко мне ученого мужа, будет учить меня. Так и оказалось — после небольшого разговора между собой, сатор при этом назвал мое имя, начальник гарнизона покинул нас. Гость обратился ко мне с каким-то вопросом на разных языках, после каждого внимательно смотрел на меня, я же повторял: — Не понимаю.
Поняв, что все известные ему языки мне не знакомы, ученый муж уселся за стол, жестом пригласил подойти ближе. Подождал, пока я уселся на лавку рядом с ним, раскрыл книгу, похожую на наш букварь, с какими-то знаками и картинками. Стал показывать и называть каждый из них, я повторял за ним. Этих знаков или букв оказалось двадцать пять, они отличаются от известных мне, но мне не стоило труда запомнить их все. Учитель решил проверить усвоенный мною материал, показывал на любую букву, я называл ее. После такого экзамена он удивленно покачал головой, достал сумку из-под мантии, оттуда вынул вощеную доску и стило. Я переписал на нее все буквы, на этом урок закончился — учитель жестами показал, что придет завтра и ушел.
Кольвер Сальваре, так назвался учитель, занимался со мной неделю. После изучения алфавита мы перешли к составлению слов — он показывал предмет или действие, обозначаемое этим словом. Позже я научился записывать на доске называемое им вслух слово, правда, не всегда точно. В конце обучения довольно бойко писал, почти не отставал от неспешно диктующего учителя, ошибок стало меньше. Кольвер Сальваре посчитал, что с начальной грамотой я справился, для общения достаточно. Кроме письма, мы много занимались устной речью, от названия слов перешли к грамматическим правилам, составлению предложений. За эти дни у меня существенно пополнился запас слов, многое уже понимал, сам высказывал несложную речь.