Вокруг городской стены Хами жались возделанные поля и огороды, а внутри, вдоль узких грязных улиц, теснились фанзы.
— Добрались, — радостно улыбался Роборовский, с трудом сдерживая рвущуюся вперед лошадь. — Интересно, здесь русские часто бывают?
— Не думаю, что сюда забредал кто-нибудь, кроме паломников, — негромко ответил Эклон. — Николай Михайлович, сразу в город двинем?
— Нет, Федор Леопольдович, со входом в город мы погодим, не те у нас сейчас отношения с Китаем, — задумчиво покачал головой Пржевальский. — Дондок говорит, тут поблизости есть ручей, вот возле него мы лагерь и разобьем, а уж там посмотрим, как нас местные власти встретят. От местного чин-цая, военного губернатора, зависит очень многое, дадим же ему шанс сделать первый шаг.
— Плакала наша баня, — разочарованно вздохнул Роборовский.
— Не горюйте, Всеволод Михайлович, в ручье помоемся, — утешил его Пржевальский.
— Смотри, Всеволод, а вон и гонцы от чин-цая, легки на помине. — Эклон оставил в покое ящик с коллекцией птиц, которую собирался перенести в только что поставленную юрту. — Надо предупредить Николая Михайловича, чтобы убрал бусоль и инструменты, нехорошо будет, если китайцы увидят, как мы производим съемку местности, думаю, они и так предупреждены о нашей экспедиции.
Пржевальский, в одной рубашке с закатанными рукавами, едва успевший прикрыть свои записи и убрать в юрту приборы, стоял посреди лагеря, на целую голову возвышаясь среди прочих членов отряда. На фоне подъехавших к нему китайских офицеров, невысоких и тщедушных, он смотрелся былинным богатырем. Под два метра ростом, широкоплечий, загорелый, с копной густых волос и серебрящимися висками, Пржевальский стоял как оживший герой древних былин и сказаний.
Было заметно, что спешившиеся офицеры несколько оробели и оттого, видимо, еще более льстиво и любезно пригласили знаменитого путешественника посетить резиденцию его превосходительства чин-цая, не забыв напомнить о подарках, которые русские, несомненно, привезли столь влиятельному и важному господину.
— Что ж. Долго ждать не пришлось, ответим любезностью на любезность. Эклон с Роборовским продолжают обустраивать лагерь, и помогите Гармаеву и Аносову устроить запруду в ручье, сможем наконец-то искупаться, термометр показал сейчас 38,5 °C. А Абдул, Иринчинов и Егоров поедут со мной в качестве свиты. Слыхали? — окликнул Пржевальский казаков. — Быстро привести себя в порядок, все же великую державу представляем, — распорядился Николай Михайлович и отправился в юрту бриться и одеваться.
Маленький отряд не спеша въехал в город. Бедные фанзы, среди которых много разрушенных — следствие недавних боевых действий. Очень много бедных лавочек, почти совсем нет зелени. Пока отряд проезжал через город, отовсюду сбегались жители поглазеть на ян-гуйдзы (заморских дьяволов) — так в Китае называют без разбора всех европейцев. Некоторые особо назойливые и бесцеремонные пытались тыкать в проезжающих палкой или дергать за ноги, но, к счастью, посланные чин-цаем офицеры разгоняли толпу.