— Опа! А за что это его понизили? — заинтересовался капитан.
— Да не понизили, зарплата та же, работы меньше. Можно даже сказать, доверие оказали. Он по совместительству за Арчуговой следил и муженьку ее докладывал, — поделился своим взглядом на ситуацию Сергей.
— И все равно парень подозрительный. Проверь алиби, связи. Мог не сам похитить, а дружков подрядить. В конце концов, его мог нанять кто-то третий. Не обязательно Арчугова. Он прекрасно знал привычки своего шефа, мог затаить на него обиду, а мог просто на бабки позариться.
— Ладно. Займусь этим Козловым, — кивнул Сергей.
— Марат, задержись, — остановила любовника в дверях гостиной Лариса. — Надо поговорить.
Марат, уже собиравшийся покинуть дом Арчуговых, с неохотой остановился. Настроение у него было скверное.
Ужин прошел отвратительно. Лариса все свое внимание переключила на гостя, Римма от нее не отставала, Кара с презрением наблюдала за представлением. А Марат чувствовал себя законченным идиотом, пятым колесом в телеге, никому не нужным и не интересным. В начале вечера он еще пытался участвовать в разговоре, вставлять какие-то комментарии, но, заметив, что его, мягко говоря, игнорируют, демонстративно замолчал и не открывал рта до самого окончания ужина. Больше всего его бесила Лариса. С какой стати она так вцепилась в этого Нестерова? Кто он такой? Какая-то темная лошадка, еще неизвестно, какие неприятности они из-за него могут поиметь. А неприятности будут. Определенно. Хотя бы потому, что обаятельный, лоснящийся достатком и самодовольством Георгий Глебович не вызывал у Марата доверия. Никакого. Интуиция подсказывала: неприятностей не избежать.
— Марат, пройди в кабинет, — шепнула ему Лариса, стоящая у подножия лестницы и смеющаяся последней шутке Нестерова. Пожалуй, чересчур заливисто и неискренне. А может, ему это только кажется и говорит в нем сейчас не профессионал, а задетое мужское самолюбие?
Марат нервно провел большой сильной ладонью по темным, коротко стриженным волосам и, сердито взглянув на Ларису, шагнул из ярко освещенного холла в темный, оплетенный густыми тенями кабинет.
— Прости, — распахивая двери и включая в кабинете яркий ослепляющий свет, проговорила Лариса.
Она была очень хороша в тонком, облегающем фигуру длинном шелковом платье золотисто-оливкового цвета, подчеркивающем цвет ее огненных волос, каре-зеленых глаз и изящные изгибы точеной фигуры. Для своих сорока с хвостиком она была очень хороша. И Марат никогда не вспоминал о ее возрасте, оставаясь с Ларисой наедине. Ему вдруг вспомнился недавний разговор с Риммой и ее шпильки по поводу их с Ларисой отношений, так вот, на взгляд Марата, мать выглядела привлекательнее дочери. В ней были искушенность, стиль, глубина, а в Римме — лишь килограммов пятьдесят костей и снобизма. Марат усмехнулся.