Макс встал и протянул ему руку.
– Позвольте мне поговорить с сестрами. Мы все обсудим, и я перезвоню.
Кент поднялся, пожал руку Макса и застегнул куртку.
– Буду ждать с нетерпением. Я знаю, что вам больно и что все это для вас – шок. Для меня тоже, но в жизни такое случается. Именно то, как вы справляетесь с болью, определяет ваш характер. – С этими словами Кент ушел, не оглядываясь.
Макс сел, тяжело вздохнув.
– И что вы думаете?
Я выгнула брови и предложила:
– Может, по текиле?
– Хорошо, – сказал он и сделал заказ.
Мэдди ухмыльнулась.
– Прошлый раз ты выпила столько текилы, что уединилась в соседней комнате с одним татуированным дикарем с Самоа и даже не заметила, что я там тоже была. – Мэдди напомнила мне о пьяной ночи с Таем на Гавайях. Только моя малышка сестра может так культурно поименовать то, что было непристойным, грязным, достойным порновидео перепихоном.
Я сжала ее руку.
– Не вспоминай об этом, когда Уэс в поле слышимости, – прошептала я в ее волосы, пахнущие вишней и ванилью.
Макс ухмыльнулся и прикрыл глаза.
– Это не та картина, которую я хотел бы представлять сейчас в своем воображении. Ценю попытку отвлечь меня, но все-таки что вы думаете о рассказе этого придурка?
Я вздохнула и крепче обняла Мэдди, нуждаясь в ее поддержке и думая, что ей она тоже нужна.
– Честно говоря, не знаю. Все это вполне разумно. Его рассказы о странностях ее поведения – это правда. Когда у мамы было хорошее настроение, мы были на небесах, а когда нет, с ней бывало очень трудно. Мы никогда не знали, что ей взбредет в голову. Когда она не находилась в состоянии, которое он назвал маниакальным, она меняла работу, набирала долги, забывала все на свете, например забрать нас из школы и садика, сжигала еду в духовке, потому что не помнила, что ставила что-то готовиться. То, что я помню, соответствует его рассказу.
– И это меняет твое мнение о ней? – Вопрос на миллион долларов.
Я пожала плечами.
– Может быть. Совсем чуть-чуть. Это определенно позволяет мне понять, почему она так себя вела. Но не объясняет, почему она нас бросила. Почему не пошла к врачу. Не попросила о помощи. Когда она нас оставила, ей было хорошо за тридцать. Как ее болезнь могла оставаться незамеченной так долго? Ненавижу себя за эти слова, но это все звучит очень удобно.
В этот момент в разговор вступила Мэдди:
– Если она была не в своем уме, Миа, может быть, поэтому она и ушла. Может, она считала, что спасает нас? Знала, что с ней что-то не так?
Макс стиснул зубы.
– Но это не объясняет, почему она бросила меня совсем ребенком, но прожила с вашим отцом десять лет.