Ливень стих так же быстро, как и начался, но было уже все равно. Словно сомнамбула, я двигалась к намеченной цели. Тихонько подвывала, стискивала зубы и шла дальше. Только раз позволила себе отдохнуть и присела (читай: упала) на влажную после дождя скамейку. Каплей больше, каплей меньше – особой разницы нет, и так вся мокрая... курица. Подперев ладонью щеку, бездумно смотрела на плывущий по луже кленовый лист. Спешить теперь некуда, хотя бы дух переведу.
От бестолкового созерцания оторвало хриплое карканье. На ветке клена сидел большой ворон. Поймав мой взгляд, птица прыгнула на соседнюю ветку и каркнула снова.
- И тебе привет, птичка, - пробормотала я, убедившись, что поблизости никого нет.
Ворон склонил голову набок. Он никуда не торопился.
- Карррр!
Не знаю, от чего, но мне вдруг стало неловко. Потянуло сказать что-нибудь уместное... или просто что-нибудь сказать.
- А я тут… сижу, - глупее не придумаешь, но почему бы не поболтать с умным вороном?
Птиц качнулся на своей ветке и спустился ниже. Моргнул блестящим черным глазом. Либо у меня галлюники, либо очередной его отзыв и впрямь был нелестным. Ишь ты, поборник тунеядства!
- А вот ругаться не надо! Я ноги натерла, ясно?
- Кррра! – ехидно откликнулся ворон. Похоже, дурой обозвал, если не хлеще.
- Сам такой! – обиделась я.
- Кыррр! Кра!
- Я сказала, сам такой. Прихехешник!
- Карр?
- Английский, - пояснила я, морщась. – В Тауэре вас любят, особенно таких наглых как ты. Кормят бесплатно, холят и лелеют, лишь бы к врагам не улетели, так что это твой шанс. Дерзай, птичка.
- Крух, - с неприязнью сказал ворон, одним коротким «крухом» выражая всё, что он думает о Туманном Альбионе, Тауэре и обо мне в частности.
- Не хочешь в Англию? И кто из нас после этого дурак?
Дожили, пререкаюсь с птицей! Молодец, Вера, нашла себе брата по разуму.
Попробовала встать и взвыла: ноги не только щипали, но и гудели от быстрой ходьбы.
Пернатый собеседник спикировал на землю, брезгливо отряхнул лапы и принялся ходить туда-сюда, время от времени косясь на меня. Давил на совесть. Дрессированный, наверное. Крупный, лоснящийся, перо к перу – эта пташка не жаловалась на жизнь.
- Мне всё равно, что ты думаешь, Кар-Карыч, - вздохнула, жалея, что нельзя сбросить туфли прямо тут: потом под страхом смерти не надену. – Меня нотации ждут – вам и снилось. Ненавижу опаздывать, но так получилось
Черный наглец чуть расправил крылья, точно пожал плечами. С ума все по-своему сходят: кого-то черти навещают, кого-то – гномики, а кого-то – вот, зверюшки, сверх меры разумные... И зачем только язвлю? Конечно, глупая птица не может понимать, о чем ей толкуют, будь она хоть трижды дрессированной. Вряд ли хозяин хоть раз беседовал с питомцем о Тауэре, наверное, натаскивал, на всякие фокусы. Но, что ни говори, занятный малый. Не будь так больно, подивилась бы чудесам дрессировки.