Рыжий поежился, а я продолжила:
— Аерона, может, ты жаждешь сообщить кому-то про мою беременность? М-м-м?
— Нет, — спокойно ответила та, — кстати, на твоем месте я бы и мне печать Хаоса поставила. На случай, если мы попадемся и меня станут пытать, она не позволит мне проболтаться.
— Итоге, — подвела я, — о моем положении пока никто не знает. А вот вернись мы в Руадх и все, новость разлетится моментально. И вот тогда Дорану впору меня спрятать в самую высокую башню. И то не факт, что до меня не доберутся. Уже проверено: даже самая крутая охрана может дать сбой. К тому же, мне не нравится сидеть круглыми сутками в окружении Теней и с тоской смотреть в окно. А так и будет. Ибо тут, — похлопала себя по животу, — не просто ребенок, а наследник Короля и будущий завоеватель Земли. А, судя по вытаращенным глазам, про последнее вы не в курсе, да?
Теперь фейри разглядывали меня как бомбу замедленного действия.
— Он откроет портал? — тихо спросила Аерона. Я кивнула и проговорила, сжимая пальцы в кулаки:
— И поведет армию Теней и фейри на Землю. Доран хочет вернуть свой народ. Мы выяснили, что вы перестали рожать потому, что оказались вдали от людей. Я тебе уже говорила это. Симбиоз. И… вера в волшебство.
— Он собирается захватить Землю? — нахмурился рыжий. Сейчас я не боялась, что сболтну лишнего. Все равно Джиоллэйдх ничего не сможет никому передать.
— Погоди! — перебила его Аерона. — А зачем захватывать, если можно просто вернуться и снова жить, как народ Холмов? Или возродить Авалон? Его же не могли видеть смертные. Тем более, я сомневаюсь, что люди станут как прежде почитать нас, явись мы в образе захватчиков.
И тут я сказала то, о чем думала все это время. То, что холодными камнями давило мне на грудь.
— А ему плевать в каком виде предстанет. Главное — заполучить человечество под бок. Я не хочу такой судьбы ни ребенку, ни Земле.
— И собираешься бегать до скончания веков?
— Хотя бы до того момента, пока ребенок сам не начнет принимать самостоятельные решения.
Сказала и сама же поняла, что фраза — сплошная глупость. Не получится так долго бегать. Меня сейчас уже выворачивает наизнанку от тоски по Королю. И даже обида заглушается желанием опять его увидеть, потрогать. А что будет через год, через десять лет?
Сам побег уже не казался хорошей идеей. В конце концов, мы же цивилизованные люди. Могли бы спокойно поговорить. Доран не дурак.
«Если придется — заставлю», — ударили невидимые слова, а следом всплыла картина: Король уничтожает мои таблетки, как бы показывая: его слово — закон.