Аерона сидела бледнее обычного. Но в темных глазах горела решимость. Черные волосы как всегда безукоризненно причесаны и уложены в прическу, темно-зеленое платье с глубоким вырезом спереди и не менее глубоким сзади. Будь у меня такая же грудь, я бы тоже не стеснялась. И будь еще у меня такое же самомнение.
Месяц прошел после коронации. И этот месяц я чувствовала себя не Королевой, а рабом на галерах. Но сама виновата.
Кто вообще сказал, что Королевам хорошо живется? Мне еще повезло, по словам Дорана. Он сумел выстроить такую политику, что все двигалось само собой, раскрученное в самом начале. И то половину дня Доран точно проводил за королевскими делами. Я находилась рядом и вникала во все. Несмотря на то, что голова уже пухла от такого количества новой информации. Законы, прецеденты, кто и какой пост занимает — это лишь краткий список всего, что я узнавала. Что и где выращивается, разводится, торговля с другими Дворами. Иногда я хотела заткнуть уши и спрятаться под подушку. Но лишь стискивала зубы и продолжала вникать.
А еще никто не отменял мои эксперименты. Я сдержала данное Аероне слово. Теперь мои опыты никто не стремился разрушить, хогманы восстановили генетический анализатор и создали еще пару необходимых мне для опытов аппаратов.
И все это добро находилось в лаборатории Хэдина, теперь принадлежащей мне.
— Аерона, ты в ближайшие сутки будешь под моим наблюдением и под наблюдением Уны, — назвала я целительницу и некогда акушерку. Она лучше всех разбиралась в женском здоровье. И это она наблюдала за моей беременностью.
— Аврора, просто сделай это!
Я со вздохом взяла одну из крошечных колб с плотно притертой крышкой. Внутри плескалась бледно-голубая жидкость.
Экспериментальная вакцина, которая при исследовании показала неплохие шансы на удачу. Жаль нельзя ее проверить на животных.
В нее я добавила кое-что интересное.
Свою кровь.
И чувствовала себя доктором Франкенштейном и другими сумасшедшими учеными всеми вместе взятыми. Во что я ввязываюсь? Зачем это делаю?
Наверное, потому что в глубине души не верю предсказаниям. Для меня всегда будущее определялось поступками в настоящем. И до сих пор я не понимала, как можно видеть то, что еще не произошло.
— Я сделаю тебе пять уколов, — проговорила, подходя к Аероне со шприцем и антисептической салфеткой. Когда я попросила Дорана принести мне это вместе с книгами по генетике и репродукции, он посмотрел на меня как на идиотку. Но спорить не стал. Благо его магия снова работала в полную силу: закончился срок оплаты за вызов душ.