— Весёлый такой. Он с папой в одном институте учился. Биолог-охотовед. Сейчас из экспедиции в Москву возвращается и решил нас навестить.
— Так, на Севере, наверно, полярная ночь, — с завистью сказал Петька.
— Нет, он говорит, что солнце бывает. Только оно низко стоит. Красное и большое. Когда летишь, солнце ниже самолёта.
— А он на самолёте прилетел?
Тимка с сожалением взглянул на Петьку:
— Чему вас учат в первом классе? Пароходы по льду не плавают.
Петька понял, что ляпнул глупость и от досады стал сбивать с веток мелкие сосульки.
— А тебе повезло, Антон, — вспомнил вдруг Тимка. — Если бы не этот ваш знакомый, влетело бы за твой самолёт.
— Тоже уж… Про всякий пустяк в дневнике писать, — сказал Тоник.
— Конечно. Вот у нас Лёнька Кораблёв живого воробья на уроке выпустил, и то ничего. Только из класса выгнали.
— Воробья? — спросил Петька.
— Ну, и Лёньку, конечно. А в дневник не писали.
— Хорошо вам, пятиклассникам, — вздохнул Тоник.
— Ага… Только пришлось Лёньке брать пальто в раздевалке и полчаса по улицам ходить, чтобы завуч не поймал в коридоре. А знаешь, какой мороз был!
— Подумаешь, мороз! Герман Иванович недавно прямо в снегу ночевал. В тайге. У него и спальный мешок есть, большущий. Сверху брезентовый, а внутри меховой.
Петька оставил в покое сосульки и придвинулся ближе. У Тимки заблестели глаза.
— Настоящий?
Тоник презрительно промолчал.
— Поспать бы в нём, а?
— Я и так весь день про это думаю, — соврал Тоник, удивляясь, как такая мысль раньше не пришла ему в голову. Иметь под боком настоящий спальный мешок и не переночевать в нём!
Тимка мечтательно продолжал:
— Мы бы вдвоём в него залезли. Будто ночёвка на льдине… Не разрешат?
— Где там! — Тоник уныло махнул варежкой. — Да тут ещё этот дурацкий дневник…
Тимка наморщил лоб так, что брови уползли под шапку.
— Головы у нас есть?
— Есть.
— Значит, надо думать.
В девять часов Тимка пришёл к Тонику. Он сказал, что отец у него работает во вторую смену, сестра Зинаида ночует у Подруги, а спать одному в пустой квартире ему как-то скучновато.
— Где же тебя устроить? — задумалась мама. — На диване будет спать Герман Иванович. На раскладушке вдвоём с Тоником вы не поместитесь. Может быть, на полу?
— А знаешь, — Тоник с серьёзным видом почесал затылок, — если так сделать: Тимку — на раскладушку, а для меня попросить у Германа Ивановича этот… как его… спальный мешок?
— Ещё новости! — воскликнула мама.
— Да вы не бойтесь, Зоя Петровна, — сказал Герман Иванович и подмигнул Тонику. — Блох в мешке нет.
Мама сделала вид, что совсем не думала про блох и пошла за простынями, чтобы постелить их внутрь мешка.