— Вы его где достали? — поинтересовался Тоник.
— В Москве, когда на слет ударников ездил. — Что, нравится?
— Да нет, с сказал Тоник, — это я так… Чего ты, Тимка, пристал? Найдем бумагу…
Когда ребят провожали до проходной, Рудик посоветовал:
— Ты бы, Витя, не отдавал мяч. А то они шиш принесут в понедельник, а не газету.
Виктор вздохнул:
— Голова твоя хуже этого мяча. В нем хоть воздух, а у тебя полный вакуум.
Ребята вышли за проходную и отправились добывать бумагу, краски и кисточки. Дело было ответственное. Газета для строительной бригады — не какая-нибудь «Колючка», которую выпускают в классе. Договорились встретиться в два часа у Римки.
Но Тоника ждала дома неприятность.
— Это что у тебя? — спросила мама, едва он вошел в комнату. — Может быть, объяснишь?
— Штаны, — неуверенно сказал Тоник.
— И притом совершенно новые. А откуда дыра?
— Тоник и сам не знал, откуда. Наверно, от гвоздя в заборе.
— А пятно на рубашке тоже от гвоздя?
— Это мячом попало. Случайно…
— Великолепно, — сказала мама и позвала отца, чтобы он мог полюбоваться на сына. Папа полюбовался.
— Мне с тобой, Антон, возиться надоело, — заявила мама. — Пока не выстираешь рубашку и не зашьешь брюки, на улицу носа не высунешь. Так и знай.
— Я же не умею, — сказал Тоник. — Ну как я?…
— А ты поучись, — посоветовал папа. — Денька три тебе хватит на ученье? Кстати, отдохнешь от лазанья по заборам.
И мама согласилась, что такой отдых будет очень полезен.
Следующим утром Тоник сидел на подоконнике и чинил брюки. Рубашку он кое-как выстирал еще накануне, а со штанами происходила настоящая трагедия. Каждый раз, когда Тоник пришивал оторванный клок, штанина делалась узкой и сморщенной. Даже нога не пролезала. Приходилось снова распарывать.
— Антон! — раздалось на дворе. Римка стояла под окном. — Ты давай выходи!
— Не могу.
— Почему? Ваши же ушли куда-то.
— Они на целый день в гости ушли. Но я все равно не могу. Я честное слово дал, что не буду выходить из комнаты. Только в крайнем случае можно.
— А сейчас, что ли, не крайний случай? Мы газету делаем!
Тоник грустно покачал головой:
— Это еще не самый крайний…
— Не самый! А мне как быть? Надо космический корабль рисовать. Все почти готово, а звездолеты я не умею.
Тоник здорово умел рисовать космические корабли. И ему стало так обидно, что он даже не спросил, зачем в газете этот рисунок.
— Римка! — вдруг обрадовался он. — Ты вроде бы не глупая, а иногда не соображаешь! Тащи газету сюда!
Римка умчалась и скоро вернулась с трубкой бумаги. Она забралась на карниз и просунула газету в окно.
А Тоник бросил ей брюки и нитки, потому что шитье и штопанье — все-таки не мужское дело.