Тимка не знал за собой никакой вины. Понял однако, что отец опять грозится отлупить. А за что?
— Ты, Зинка, объяснила бы по-человечески…
— Папа объяснит.
Тимка не торопясь сел на подоконник, сунул руку за спину и неслышно поднял шпингалет. Слегка надавил локтем раму: легко ли открываются створки. Потом равнодушно спросил:
— Наябедничала?
— Очень нужно!
«Не ябедничала. Да и не о чем», — ронял Тимка.
Отец вошел и хмуро бросил с порога:
— Явился!
Тимка пожал плечом: явился, ну и что?
— Ты у меня поужимайся! — загремел отец. Думаешь, ничего не знаю?! Ты с кем компанию водишь?!
— С кем?
— Захожу я в магазин, — продолжал отец, обращаясь уже к дочери, — а Лизавета, продавщица здешняя, меня поздравляет: «С гостем вас, Вадим Петрович». — «С каким, — говорю, — гостем?» — «Как с каким! А сынок-то вы для кого бутылку румынского покупал? Сказал, что вы послали, гость, мол, приехал аж из самой Москвы. Мы вообще-то детям не продаем алкогольный товар, да тут, думаю, ладно, мы люди знакомые…» Так какому ты гостю бутылку покупал?
— Рабочие попросили, — сказал Тимка, — равнодушно качая ногой. — Ну… соврал я в магазине, а то не дала бы…
— Какие рабочие?
— Те, что на плотах работают.
— Ну и что? Выпили они?
— Не вылили же…
— А это? — Вадим Петрович вынул из-за спины длинную бутылку с красно-золотистой наклейкой. — Я под крыльцом нашел, где ты свое барахло хранишь! Молчишь теперь?
Он поставил бутылку на пол и шагнул к Тимке.
Тимка толкнул спиной раму и вывалился в пыльные лопухи.
Ребята ждали Тимку на старом месте.
— Отец бутылку нашел, — сказал Тимка.
Все вопросительно молчали.
— Ну и что? — не выдержала Римка.
— Ну и все…
— Ты бы объяснил ему.
— Ему объяснишь. Он сразу за ремень…
— А ты?
— Катапультировал из окна.
— Катапультировал! — Римка сморщила веснушчатую переносицу. — А бутылка? Лучше бы эти деньги на кино истратили.
— Дура ты рыжая, Римка, — сказал Тоник, который вообще-то ругался редко.
— Я?! Дура?!
— Хватит вам! — крикнул Тимка.
Петька пригладил свой аккуратный чубчик и осторожно спросил:
— Тима, сегодня ничего уже делать не будем?
— Не будем. Поздно уже.
— Тогда мы домой. А то заругают.
Петька увел Кляксу. Римка встала.
— Я тоже пойду. Мне «Золотую цепь» на один вечер дали почитать… — Она потопталась и спросила: — Может, он остынет и забудет?
— Да чепуха все это. Иди…
Тимка и Тоник остались вдвоем. Тимка свел белесые брови и смотрел в землю.
— Отлупит? — с горькой прямотой спросил Тоник.
— А черт его знает.
— Давай я пойду с тобой. Вместе все расскажем.
— Чего ему рассказывать! Он теперь наверняка уже снова кирной…