Все сказали, что «идет».
— Тимка будет капитаном, я буду боцманом, — заявила Римка.
Тоник тоже не прочь был стать боцманом, но Римка опередила. Петька сказал, что хочет стать сигнальщиком. С флажками.
— Я буду рулевым, — решил Тоник.
Римка прищурила желтые глаза.
— Сплошные командиры. Интересно, кто будет грести? Клякса?
— Буду грести! — храбро пообещал Клякса. И на всякий случай хныкнул: вдруг не разрешат?
— Будешь, будешь, — утешил его Тимка. — Только много грести никому не придется, сделаем парус…
— Мы ее починили, — сказал Тимка. — Даже покрасили. Мачту сделали. Только парус полосатый… Мы сегодня хотели лодку уже на воду спустить…
— А бутылка-то зачем?
— Разве не знаешь? Ты же сам на судостроительном работал… — Тимка сел и посмотрел в отцовское лицо. — Когда новый корабль на воду спускают, обязательно об него разбивают бутылку с вином. Такая примета, понимаешь? Мы по три рубля собрали и купили…
Вадим Петрович потер щеки, зачем-то открыл окно, выглянул на улицу. Тимка видел теперь только его худые плечи, обтянутые клетчатой рубашкой, и согнутую спину. Отец, видимо, почувствовал этот взгляд.
— А я вашу бутылку о забор грохнул. Со зла…
— Ладно. Чего уж теперь… — вздохнул Тимка.
— Я куплю завтра… если уж нельзя без приметы. Или… — Он вдруг протянул руку за темной поллитровкой. — А такая вот… не сгодится?
Тимка растерянно поднялся с кровати. На бутылке была этикетка «Жигулевское».
— Ну ладно, — устало сказал отец. — Потом…
Тимка взял в ладони холодную тяжелую бутылку.
— Сгодится, — сказал он. — Все равно ведь… Папа, правда сгодится.
Вадим Петрович неловко улыбнулся:
— Вот и хорошо. Ты теперь спи, Тима.
Тимка нерешительно посмотрел на отца. Он не боялся, что тот передумает. Но сейчас Тимка просто не смог бы уснуть. Обязательно нужно было сделать что-то такое, чтобы не растерять радость.
— Лучше я пойду! Мы сейчас спустим лодку! Хорошо, папа?
— Ночью-то!
— Ну и что! Римка не спит, ей «Золотую цепь» дали до утра. Антона я вызову по сигнализации. Вот только Петьку… Но его тоже можно потихоньку…
— Потонете еще, без взрослых-то…
— Да мы сейчас и плавать не будем, только спустим! Мы быстро! Можно, папа?.. Ну, хочешь, пойдем вместе!
— Я подожду здесь. Осторожнее там… Обуйся хоть, ногу распорешь.
— Не распорю!
Вадим Петрович закурил и сел у окна.
Тимка взял бутылку, оперся о плечо отца и вскочил на подоконник. Голый Тимкин локоть прижался к отцовской колючей щеке. Тимка постоя секунду и прыгнул в лопухи.
Простучали по доскам тротуара босые пятки…
Вадим Петрович придавил сигарету о подоконник. Встал, вышел в сени. Зинаида, видимо, уже спала в своей каморке. Вадим Петрович, не включая лампочку, пошарил на вешалке, отыскал руками свой просторный пиджак, на ощупь достал из внутреннего кармана четвертинку. Вернулся в комнату, к окну. Начал обивать о подоконник сургуч на бутылочном горлышке. Но потом вдруг убрал четвертинку вниз, поставил на пол. Суетливо закурил снова. Прислонился виском к оконному косяку.