— Ладно, иди попрощайся с «поповичами» и возьми вещи, начальника я уже предупредил. Не канителься, пожалуйста.
Я и не канителился, через пять минут вернулся с рюкзаком. Кинул его на заднее сиденье, а сам устроился рядом с отцом. Пристегнулся. Отец покосился:
— Ты же знаешь, что впереди можно ездить с двенадцати лет.
— Ну как гаишники определят, одиннадцать мне или двенадцать?
— Могут потребовать мой паспорт. Ты туда вписан с датой рождения.
На все у него есть короткий ответ. Как пункт из летного устава. Я засопел и стал отстегивать ремень. Отец покосился опять:
— Ладно, сиди…
Я сказал примирительно:
— Все равно на этой дороге до самого города нет ни одного поста.
— Мы не в город, а в Старые Колодцы.
— Почему?
Отец внимательно посмотрел на меня.
— Саша, я понимаю: ты еще не вник в ситуацию до конца. Ты пойми. От дома не осталось почти ничего. Мы все живем сейчас на участке.
У поселка Старые Колодцы в коллективном саду у нас кусочек земли и похожий на скворешню домик. Теперь, значит, это наш единственный дом. Я наконец осознал, какая же случилась беда. И крепко замолчал, чтобы не разреветься.
Отец по проселку вывел машину на тракт. И тоже молчал. Меня это молчание скоро стало давить не меньше, чем сама беда. Я сказал насупленно:
— Значит, это тринадцатого числа случилось?
— В ночь на тринадцатое… Вот и не верь после этого приметам.
— А я в эту ночь тоже чуть не сгорел. Заснул у костра. Смотри, след на ноге… — Выше косточки было коричневое пятно, похожее на маленький кленовый лист. Сказал и пожалел. Сейчас услышу: «Нельзя быть таким растяпой».
Отец, однако, глянул на ожог и спросил:
— Больно было?
Я сразу затеплел от этой нотки сочувствия.
— Сперва больно, конечно. Но быстро прошло, есть мазь такая, специальная… Джинсы только спалил…
— А вот это досадно. В чем в школу-то пойдешь? Вся одежда сгорела.
— В школу в джинсах все равно не пускают. Не знаешь разве нашу Валентину Константиновну? Она установила: только в школьной форме или в костюме с галстуком. Это же гимна-азия…
Отец быстро посмотрел на меня опять. И снова — вперед. Встречные самосвалы и автобусы проносились так, словно рядом лопались громадные воздушные шары. Выбрав минутку, когда машин стало меньше, отец сказал:
— Ну посуди, какая теперь гимназия. Не будешь ведь ты ездить туда через полгорода. Нам придется заводить новое жилье, квартира в центре стоит таких денег, какие нам и не снились. Будем искать на окраине. Да и то придется вывернуть все карманы и влезть в долги.
— Но ведь дом застрахован! — вспомнил я.
— Этой страховки хватит лишь на прихожую… А нам надо не меньше трех комнат с кухней… Если бы Ольга Георгиевна не отстаивала грудью родовое гнездо и продала дом, когда ей это предлагали, хватило бы на четыре комнаты в центральном микрорайоне.