Героя нашей книги зовут Сушкин. В начале этой истории было ему девять лет с хвостиком. Вернее, с ба-альшим хвостом, потому что Сушкин к тому времени закончил третий класс. И вот однажды утром он, уже в штанах и рубашке, но ещё не умытый, лежал на кровати в пустой спальне и пытался вспомнить, что ему снилось ночью. Кажется, ничего не снилось. Зато гудели и чесались ноги. Гудели от затяжной футбольной игры на пустыре за детдомовским гаражом, а чесались оттого, что их накусали голодные вечерние комары. Теперь на ногах темнели длинные подсохшие расчёсы…
Но это ничего! В таких ощущениях была даже приятность — напоминание, что наконец-то пришло лето… Зато не было никакой приятности в голосе Капки Бутыриной, которая сунулась в приоткрытую дверь.
— Сушкин! Ты почему валяешься на постели? Это же не разрешается!
— А что разрешается? — зевнул он.
— Завтракать… Ты почему не пришёл в столовую?
— А что там? Наверно, опять жареная рыба с вермишелью.
— С капустой…
— Тьфу…
— Ох, какой ты при… ви… рдели…
— …редливый, — подсказал он.
— Ага… А почему не пошёл со всеми в зоопарк?
— Чего я там не видел? Было одно доброе существо, страус Феня, да и того уморили. Остались два облезлых попугая и плешивый верблюд…
— Венера Мироновна говорит, что ты… этот…
— Кто я?
— Ин… диви… дву…
— …дуа…
— Ага… лист. Вот.
— Сама ты «лист»! Банный. Прилипла, как в парилке к ж…
— Хулиган!
— К железному тазу… Чего надо-то?
— Мне вовсе ничего. Марина Егоровна велела, чтобы ты пришёл в канцелярию.
— Зачем?
— А я знаю? Она сама скажет, зачем… — объяснила Капка с ехидной ноткой.
— Даже на каникулах нет покоя… — Сушкин спустил с кровати ноги, нащупал ими растоптанные кроссовки, потянулся, поддёрнул комбинезон с куцыми клетчатыми штанинами. Обошёл на пороге Бутырину…
В канцелярию звали обычно для нагоняя за какую-нибудь провинность. Но Сушкин провинностей за собой не знал. Он лениво прискакал на второй этаж и стукнул костяшками в приоткрытую дверь.
— Здрасте. Вот, я пришёл…
Молодая симпатичная Марина Егоровна скользнула по нему бархатистыми глазами.
— Вижу, что пришёл… Сушкин. Почему ты такой помятый?
Он пожал плечом, отчего лямка с блестящей пряжкой съехала с плеча, он поймал её локтем. Набросил опять. Тронул у левого уха колечко. Вопросительно глянул на воспитательницу.
Марина Егоровна работала здесь недавно. Пришла на эту должность, в третью группу, вместо Галины Евгеньевны, которая отправилась в декретный отпуск — она собиралась рожать ребёнка (дело, сами понимаете, непростое, требует подготовки). Галину Евгеньевну не то, чтобы очень любили, но была она своя, привычная. А Марина — непривычная. Непонятная даже. То улыбалась и заигрывала, то злилась и кричала непонятно из-за чего. «Видимо, у неё мало педагогического опыта», — решила третья группа.