Венера Мироновна не сказала, что это глупости. Она сказала:
— Гм… Я посоветуюсь с Андреем Софроновичем…
— Чего с ним советоваться, — сумрачно возразил Сушкин. — У него только штукатурка да отопление на уме…
— Ох и негодник ты… — вздохнула Венера Мироновна. Иди сюда…
Сушкин поправил перекошенные плавки, почесал голый живот и подошёл, усталый и грустный. Венера Мироновна взлохматила ему голову, посадила на колено. Сушкин притих — раньше она так не делала.
— Думаешь, я тебя не понимаю? — сказала старшая воспитательница и зачем-то дунула ему на макушку (лёгкие волосы разлетелись). — Прекрасно понимаю. Тебе хочется в дальние путешествия по морям и океанам. На своём корабле… Но если бы ты знал, скольким людям этого хочется. А жить приходится совсем по-другому…
Сушкину была приятна такая ласка, но все же он отнёсся к ней с недоверием. Какой от неё толк? Парохода-то все равно не будет. При этой мысли у Сушкина защекотало в горле и он сипловато спросил:
— А можно я… когда начнут разламывать пароход… возьму себе штурвал и колокол?
— Думаю, что можно…
— А ещё я хочу спросить…
— Спрашивай, раз уж не спится.
— Вам какое название больше нравится? «Трудовая слава» или «Дед Мазай»?
— По правде говоря, второе. «Трудовая слава» звучит героически, но… как-то по-газетному. А в дедушке Мазае этакая сказочность… А ты как думаешь?
— Так же… — выдохнул Сушкин.
— Вот и прекрасно. Об остальном поговорим завтра. Брысь в постель…
Оба не знали, что завтра придётся обсуждать совсем неожиданные дела.
Когда Сушкин вернулся в спальню, шахматист Антон рассеянно сообщил:
— Огурец обещал отвинтить тебе голову.
— За что?!
— За то, что где-то болтаешься… Он говорит, что тебя какой-то дядька спрашивает на дворе, а ты провалился…
— Что за дядька?!
Кто мог спрашивать Сушкина? Да ещё после отбоя! Не было у него никаких знакомых дядек….
— Огурец придёт и скажет…
И Огурец пришёл И сказал:
— Пойдём… Какой-то лысый, тощий. Говорит, надо мне до зарезу мальчика с кольцом. То ли Мушкина, то ли Пушкина… Ты не Пушкин?
— Конечно, Пушкин… Никуда я не пойду! Почему на дворе, а не в канцелярии?
Разговаривать с посторонними без взрослых не разрешалось.
— Как его охранник пропустил?
— Видать, договорились…
Охранник был новый, почти незнакомый. Небось, сообщники.
— Не пойду я. Умыкнут и пустят на запчасти по тайным клиникам. Кому печёнку, кому желудок и почки, а кому… Фиг соберёшь обратно…
В самом деле, ходило немало историй про таких злодеев.
— Да не-е, он вроде мирный по виду. Говорит, что вообще-то скрываться не станет, но сначала хочет решить одно дело с тобой один на один… Сказал — «деликатное».