Теперь Лунин пил уже систематически и давно не числился хорошим работником. Стал ленивым, отошел от коллектива, проводил досуг среди собутыльников.
В 1941 году был мобилизован. Контузия воздушной волной от разорвавшегося снаряда вскоре привела его в госпиталь. Через несколько месяцев Лунин совершенно оправился от болезни. Но в армию не вернулся, продолжал выпивать и пошел по учреждениям требовать «компенсации за раны и контузии» и особого внимания ввиду каких-то мифических воинских заслуг и выдуманного нервного заболевания. Когда ему отказали в курортном лечении, он в пенсионном отделе упал на пол в диком истерическом припадке. Малодушные врачи направили его на лечение в нервную клинику, затем в санаторий. А там все пошло, как хотелось Лунину. Когда нужно было чего-нибудь добиться, он падал в неистовом припадке. Так ему удалось получить материальные блага и пенсию.
Наблюдая Лунина, я все больше и больше проникалась к нему недоверием. Он заметил это и решил действовать иначе. В разговоре со мной взял иронический и дерзкий тон. Когда я однажды спросила, почему он, физически здоровый человек, не работает и злоупотребляет алкоголем, Лунин побагровел.
— Вы всегда так разговариваете?
— Всегда…
— Вы психиатр? — ядовито улыбнулся Лунин.
— Да.
— Так какого черта вы смеете так разговаривать с психически больным? Я не отвечаю за свои поступки…
— Вы ответственны за свои поступки! — убежденно сказала я.
Он яростно хлопнул дверью и выбежал в коридор.
— Имейте в виду, я напишу на вас, куда следует, — кричал он.
В палате Лунин разбил тумбочку, разорвал на себе больничную рубашку и с грубой бранью выгнал медицинскую сестру. Меня он долго обливал потоком ругани.
— Если вы будете продолжать безобразничать, то мы завтра вас выпишем и сообщим о вашем хулиганстве в райсобес, — сказала я.
— Это о психически больном человеке? Пишите! Я тоже напишу, тогда попомните.
Утром Лунин рыдал, каялся, все взваливал на «болезнь». Слабым, больным голосом, не забывая подчеркивать свои «заслуги» на войне, с кажущейся искренностью отвечал на вопросы.
— Скажите, почему ваша жизнь заполнена заботами о получении пособий, льгот, путевок в санатории, тогда как вы могли бы жить нормальной трудовой жизнью, как все советские люди?
— Но мне не дают работать, — трагически сказал Лунин, — каждый раз вы, врачи, снимаете меня с работы…
— Значит, вы так ведете себя, что вас приходится изолировать от общества…
— Вы намекаете, что я — симулянт? Я… бывший доброволец… симулянт? — Лунин побагровел и, рухнув на пол, забился в припадке, который ничего общего не имел с эпилепсией.