Однако ничего не произошло. Пень устремлялся в небо, насколько мог. Ствол, он же бывший дом маленьких существ, валялся полурасколотым. Лужайка зеленела.
Перед нами вновь лежала тропа, пыльной ниткой уходящая вдаль, в туманную неизвестность, к новым деревцам, проглядывающим на горизонте.
Я чувствовал, что походка моя начинает стремительно меняться. Нервное напряжение, все это время поддерживавшее меня, резко спало. И мне теперь приходилось не просто идти, но давать задание сначала одной ноге, потом другой, с трудом сохраняя вертикальное положение, удивляясь такому медленному приближению тропы…
Наконец мы ступили на нее, и я тут же уселся на большой валун. Лошадки замерли в строгом строю, а Тук устремил на меня ненавидящий взгляд, совершенно неуместный.
Это чучело восседало на Доббине в драной сутане и с нелепой куклой в руках. Оно выглядело как угрюмая девочка-переросток. Если б оно сунуло большой палец в рот, картина была бы почти совершенной. Но лицо, увы, не подходило. Вытянутое, очень смуглое, с огромными водянистыми глазами… Какая, к черту, девочка?..
— Вы, полагаю, — просипел Тук, — вполне довольны собой.
— Не понимаю, что вы хотите сказать, — ответил я.
Это была истинная правда. Я действительно ничего не понял. Этот человек всегда находился вне пределов моего понимания.
— Вот что! — осуждающе воскликнул Тук, указав рукой на срезанное дерево.
— По-вашему, я должен был любоваться его снайперским искусством?
У меня не было никакого желания ругаться с ним: я чувствовал себя совершенно разбитым. Но было совершенно непонятно, отчего же он так скорбит. Ведь дерево стреляло и по нему!
— Вы погубили тех существ! — сказал он. — Вдумайтесь, капитан! Какое блестящее достижение! Уничтожено целое общество!
— Я не знал о них… — Можно было добавить, что, зная, я поступил бы так же. Но я не добавил.
— И это все, что вы хотите сказать по этому поводу?
— Да, — кивнул я. — Им просто не повезло.
— Оставьте его, Тук! — вмешалась Сара. — Он действительно не мог знать!
— А кто позволил ему притеснять всех подряд? — вскричал Тук. — Ежеминутно помыкать нами?
— Он не щадит прежде всего себя, — сказала Сара. — А в седло вас посадил только по причине вашей неуклюжести.
— Человек не может воевать с планетой! — возвестил окончательно распалившийся Тук. — Он должен уважать ее! Приспосабливаться к ней! А не переть напролом!
На том и порешим, подумал я… Уязвленные облегчились — жизнь продолжается…
— Тук! Уж и не знаю теперь, как вы к этому отнесетесь — но мне хотелось бы немного прокатиться, — сказал я, с трудом поднимаясь на ноги.