Так или иначе.
Он скривился и отвернулся от ведьмы. Такие отдающие самоубийством мысли не вели ни к чему.
– Ты хочешь им помешать? Твоим… сестрам? – Он вложил в последнее слово столько иронии, сколько сумел, получив в награду подобие улыбки.
– Мы поохотимся на ту галеру. В следующий раз, когда она станет ожидать далеко от берега, приплывут другие лодки. Я о том позабочусь.
Он вздохнул. Столетний опыт и детская наивность. Как такая смесь может находиться в одном теле?
– Она уже не приплывет. «Черная Чайка». После того как мы нашли Йнао, миттарский капитан знает, что его корабль раскрыт, а если и не знает, то ведьмы из долины его предупредят. Эта галера переменит название, символ на парусе, а может, и владельца и начнет плавать к другим портам. Хочешь поспорить, что больше вы не увидите черной птицы подле острова? А с оружием придут другие корабли, а как ты собираешься отличить контрабандиста от честного купца? Через Амонерию ведет один путь на Дальний Юг, множество кораблей встают в устье Малуарины, чтобы пополнить запасы пресной воды. Если вы решите атаковать каждый, вставший неподалеку от острова, это закончится плохо. Хочешь начать морскую войну со всем миром?
Гуалара смотрела на него глазами, похожими на кусочки неба, спрятавшиеся в скальных расщелинах. Молчала.
– Могу я еще немного поразмышлять? – спросил он. – Может, последний раз, прежде чем мы станем сражаться?
Ему удалось вызвать бледную улыбку на ее лице.
– Говори. Может, в последний раз.
– Сообщите Совету Каманы. Осторожно. Раздобудь один из тех тесаков как доказательство и покажи им. Можешь даже обвинить их в том, что участвуют в этом, и попугать блокадой города. Это подействует. У Каманы есть флот патрульных кораблей, у нее есть шпионы на континенте и в Ар-Миттаре, у нее достаточно денег, чтобы подкупить пиратов. И месяца не пройдет, а корабли контрабандистов начнут тонуть, а весть об этом разойдется по всем портам побережья, и даже самый отчаянный капитан не возьмется за работу для Черных Ведьм. Отрежь их от континента руками Каманы.
Она кивнула: легко, но явственно:
– Я обдумаю это, парень. Твой совет звучит умно, а потому нужно о нем поразмыслить. А теперь, – она указала на берег, – готовься. Нас ждут.
Она дала ему бумагу и несколько угольных стило разной толщины. Села рядом и приказала рисовать.
Сперва шло не очень, черточки получались толстыми, неуверенными и кривыми. То, что было в его голове, картинки, извлеченные из памяти, не хотели перебираться на бумагу.
– Не сражайся с этим, – шептала она ему в ухо, потянувшись и легонько сжав его ладонь. – Не пытайся сразу нарисовать все. Пусть оно проявится постепенно. Еще раз.