Деана вошла без стука.
По глазам ее ударила роскошь: стены, украшенные перламутром и шелком, гигантские окна, паркет из темного дерева. А в центре – ложе, накрытое бледно-розовым стекающим на землю муслином. А еще – туалетный столик с большим зеркалом в раме с фарфоровыми цветами, коллекция ароматических масел на нем, разбросанные там и здесь тонкие батистовые кружева.
Деана охватила все это одним взглядом.
«Женская спальня, – решила она. – Я в женской спальне.
Должно быть, Соловей ошибся».
И в этот самый миг ложе ожило, балдахин разошелся в стороны, и в Деану ударила улыбка. Резкая, словно клинок тальхера, совершенная, триумфальная. Улыбка, ворвавшаяся ей в грудь и рассекшая сердце надвое.
Варала кивнула ей, ласково ведя пальцами по лицу спящего мужчины.
– Ш-ш-ш. Он устал, – произнесла она на мягком меекхе, приложив к губам палец и не переставая улыбаться. – А он должен беречь силы.
Поправила одежды, кипу муслина цветом чуть глубже того, что окружал ложе.
– И что же такое важное тебя сюда привело?
Деана прикрыла глаза. Сани появился внезапно, транс битвы взывал к ней из глубины души, обещая молниеносно стереть эту улыбку с лица Первой Наложницы, танец смерти и освобождения, свободы и крови. Ох, какая-то часть Деаны знала, что если бы эта женщина могла в тот миг заглянуть под ее экхаар, то заорала бы во все горло. У нее закружилась голова, занемели ладони. Словно она собиралась потерять сознание.
– Нет… – Деана дважды вздохнула, прогоняя из глаз цветные пятна. – Ничего, что не могло бы подождать.
Варала с удивительной быстротой сорвалась с постели и в два шага оказалась рядом с ней. Деану охватил ее сладкий, тяжелый запах.
– Ничего важного? – Улыбка исчезла. – Правда? Это хорошо. Очень хорошо.
Она протянула руку, словно собираясь толкнуть Деану в грудь, но в последний миг остановилась. Странно, Деана ведь даже не коснулась оружия.
– Я говорила тебе… говорила, чтобы ты оставила его в покое. – Вблизи наложница уже не выглядела настолько молодой, как при первой их встрече, она была старше, зрелей, но из-за этого вовсе не казалась менее совершенной. – Он не для тебя. А потому я скажу тебе это отчетливей. Ты никогда не займешь моего места в его сердце. Ты никогда не окажешься опасной для меня, хоть бы ты не знаю как пыталась привязать его к себе чувством благодарности или вины.
Еще одна улыбка рассекла ее сердце.
– Он проведывает меня почти каждый день, ты знала? Он князь, Дитя Огня, последний из династии, которая владеет Коноверином вот уже тысячу лет. А ты? Кто ты такая? Чего ты хочешь? Зачем пришла?