Вор глянул на спинку трона. Тени, ложащиеся на резьбу, приводили к тому, что та выглядела… подавленной.
– Мрак создали… изо всех мертвых снов и мечтаний. Мы решили, что отплывем. Бессмертный Флот – название, говорящее о нашей гордыне и спеси больше, чем все остальное, – должен был отправиться на поиски мифической пустой ветви. Я… опоздал. Успел бы, но ваш бог моря решил соединить своих авендери, хотя у него это не слишком-то получилось. Сперва он соединился в четыре, а потом и в две части. Те приняли имена Ганр и Аэлурди, словно бы желали сохранить связь с тем, чем они были раньше.
Ганерульди – имя всплыло не пойми откуда; сопровождало его чувство обиды и оскорбления. Ганерульди – мошенник, лжец и неудачник.
– Мои воспоминания… – Альтсин прикусил язык. – Его, его воспоминания говорят нечто иное. Вас оттолкнули от берегов на много лет раньше.
– От берегов – да. Но не с лица моря. Мы плавали, ожидая и ища иной путь. Порой мы даже поддерживали одну или другую сторону в вашей войне, но тогда Кулак Битвы уже стал безумцем, что уничтожал всё, встававшее у него на дороге, не интересуясь остальным миром. Я сам перевозил отряды Галлега, которые должны были сражаться с тобой… с ним, на юге. Потом… Когда стало понятно, что тут для нас нет места, мы уплыли. Часть погибла по дороге, на океанах внутри миров, в морях, красных от крохотных креветок, поедание которых вызывало расстройство ума, посреди вечных штормов Ошибки Ниссха, в битвах с морскими чудовищами размером с горы. Часть отделилась на много лет ранее, чтобы искать иной путь, задолго до того, как мы прибыли сюда. Потом мы обескровились в глупой, бессмысленной войне, которая стоила нам многих братьев, а когда раздался приказ, мы отплыли искать ветвь, что нас примет.
– Ты остался.
– Не по собственной воле!
Это был шепот, но прозвучал он со всех сторон сразу, встряхнув вора.
– Я дал поймать себя врасплох шторму, который начался, когда Ганерульди пытался соединить своих авендери в одну сущность – распадался и пытался снова, снова делясь. Я никогда не видел таких волн… Никогда. Они переламывались надо мной, затапливая палубы, и распахивали подо мной бездонные пропасти. А когда пришел Мрак, я потерялся. Не знал, где солнце и луна, а ведь я мог их чувствовать, даже когда они прятались за спину мира. Звезды сделались лишь воспоминаниями, наступила темнота. И в ней я переваливался по океану безумия, которыми стали здешние воды.
Божок замолчал. Пауза затягивалась настолько, что Альтсин начал подозревать, что Оум уснул.
– Это была какая-то гора или хребет. – Голос бога сеехийцев сделался едва слышным шепотом. – Не знаю. Я ударился хребтом, и тот разлетелся. На множество осколков. Примерно за полдня до того, как на небе появилось солнце. Мои дети… мои дети тонули, когда вода ворвалась внутрь. Поднимались все выше, но я знал, что не сумею их спасти. Да. Я был кораблем Бессмертной, кораблем и капитаном вместе. И я их подвел. Остатками сил я нашел остров, вплыл в устье небольшой реки и остановился. А потом земля затряслась в сильнейших корчах, которые только помнил мир, и обрывы вокруг реки вдруг опали, отрезая ее течение. Малуарина сперва превратилась в озеро, а потом нашла себе другое русло, а я… остался здесь. Мои же дети… Мои дети были испуганы.