Аф’гемид Буйволов провозгласил, что Лавенерес может оказаться не истинным князем, а его право на трон должно быть подтверждено всей иерархией Храма Огня, поскольку победы взбунтовавшихся рабов свидетельствуют о гневе Агара.
Деменайя исчезла, и никто не знает, где она теперь.
Князь проводит дни в пирах и пьянстве, не заботясь о судьбах княжества, а воззвания от его имени издает королевский отравитель вместе со своей любовницей Варалой.
Святые Девицы все еще остаются девицами, поскольку Лавенерес не может исполнить свои обязанности.
Обрар Пламенный, великий князь Камбехии, ведомый святым гневом самого Агара, победил невольников, которые взбунтовались в его землях, и утвердил там порядок.
В Белом Коноверине некоторые районы сделались небезопасны для свободных людей. Ночью те, кто носит ошейники – причем из каждой касты, выходят из своих домов, собираются на улицах, шепчут, злоумышляют, строят планы, копят оружие и вслушиваются.
Вслушиваются в вести из-за стен.
На протяжении десяти дней все плантации, расположенные дальше тридцати миль от города, сгорели, а их владельцы оказались убиты.
В армии невольников уже сто тысяч человек.
Князь не выходит из дворца, лишь пьет и предается разврату, однако, дабы опозорить Агара, не дотронулся ни до одной из Любимиц.
Войска Камбехии перешли границу и, спасая жизни тысячам свободных людей, с марша разгромили несколько банд, что грабили и уничтожали поселения.
Храм Огня призвал Лавенереса встать пред лицом Совета. Тот отказался.
Бунтовщики сожгли Самнию, десятитысячный город, славящийся фарфором, и вырезали всех его жителей. Даже беременных женщин и малых детей.
Князь не желает отзывать обвинения аф’гемида Буйволов в предательстве.
Обрар Пламенный провозгласил, что он готов прийти на помощь Белому Коноверину. Ждет лишь приглашения.
Вести из города, приносимые прямиком с базара, где торговки хриплыми голосами сообщали о ценах, а сдавленными шепотками повторяли последние сплетни, звучали словно рассказы с другой стороны света. Тут, в ее селении, море неутомимо шумело, песок принимал ласку босых ног, чтобы за миг позволить волнам слизать их следы со своей спины, ветер причесывал прибрежные растения с листьями, длинными и узкими, словно стилеты.
Только это и было важно.
Деана медитировала, тренировалась, молилась, всматривалась в танец волн.
Ждала знака Матери.