— О, если бы здесь была еще одна комната, — продолжал оправдываться Элия, — мы бы охотно заняли ее, но… Если вы желаете, мы можем оплатить ваше гостеприимство.
— Конечно, вы оплатите, — сказал третий, до сих пор молчавший, человек, отличительной чертой которого была намотанная на голову красная тряпка. — Знаешь ли ты, жбан благочестия, и ты, каллеронский ублюдок, с кем разговариваете?
— Кажется, знаю, — взгляд Бренда стал холоден, как горный хрусталь. — С трусливыми шакалами, грабящими забитых крестьян и одиноких беззащитных путников. Посмотрим, как вы завоете, встретив волка, пусть даже каллеронского происхождения.
— В чем-то ты прав, северянин, — хищно оскалился черноволосый обладатель серьги. — Да, ты правильно догадался. Мы — разбойники. Но не шакалы, а вольные лесные волки. Хозяева этих земель. Не чета тебе, приблуда. Юбочник.
— Гарубан, — воскликнул курносый. — Позволь, мне вышвырнуть этого волосатого урода туда, где ему место — на кучу дерьма!
— Изволь, — улыбнулся главарь.
— Дети мои, — еще раз попытался призвать к миру Элия. — Может быть, все-таки разойдемся по-хорошему?
Разбойник, не обратив внимания на его слова, вскочил на ноги и, поигрывая вытащенным из-за широкого пояса кривым кинжалом пошел к Бренду.
— Ты считаешь себя отважным боевым котом, бесштанный? Посмотрим, как ты завизжишь, когда я подрежу тебе уши. Ого! Я вижу золотишко в твоем левом ухе. Сгодится для начала!
Его рука с оружием метнулась вперед, но еще быстрее поднялась навстречу кисть Бренда, перехватив запястье атакующего. Лучник резко рванул разбойника на себя, упираясь одновременно ногой ему в живот, и перекувыркнулся через спину назад. Курносый, увлекаемый инерцией своего выпада и силой рывка каллеронца, описал крутую дугу в воздухе и подобно мешку с половой приземлился на каменные плиты пола.
Бренд все еще продолжал удерживать его руку с кинжалом. Не давая противнику опомниться, ударил предплечьем левой руки по вывернутому локтю разбойника. Раздался хруст, сопровождаемый криком боли и бессильной ярости.
— Ну вот. Один шакал уже скулит, забыв о своей смелости и потугах быть волком, — произнес, выпрямляясь, молодой человек.
Гарубан и человек в красной тряпке вскочили на ноги и, размахивая изогнутыми саблями збедошской работы, бросились в атаку. Бренд встретил их натиск правым мечом, считая ниже своего достоинства обнажать против разбойников оба клинка. Ловким движением руки он зацепил клинком за крестовину эфеса сабли главаря и обезоружил нападавшего. Повернувшись ко второму он увидел, что тот лежит на полу без признаков жизни, сбитый с ног неожиданной подножкой невозмутимого Элии.