Накануне начала июньского наступления в Белоруссии советский посол в Лондоне Лебедев в беседе с Миколайчиком не принял его предложение заключить соглашение по вопросу координации военных действий AK с верховным советским командованием. Это была последняя польская попытка привести обе стороны к военному сотрудничеству. Можно предположить, что повстанческие действия, скоординированные с флангом 1‑го Белорусского фронта в конце июля — начале августа сделали бы невозможным для немцев, или по меньшей мере бы задержали, перевод сил в пражские предместья и далее на Мангушевский плацдарм. Варшава была бы освобождена от немцев в первую неделю августа. В намерениях Сталина политические мотивы борьбы за Польшу взяли верх над предпосылками военного характера. Даже над более быстрым взятием Берлина.
В Париже иначе
Партийная пропаганда, не только в Польше, старалась оправдать решение Сталина аргументом, что восстание политически было направлено против России. Это типичный поворот правды вверх ногами, который из овцы делает агрессора, а из волка жертву. Ответом были слова генерала «Бора», произнесенные перед микрофоном «Радио «Свободная Европа»:
«Отчего отрядам французского Сопротивления, которые рвались к борьбе за освобождение Парижа, не вменялось, что их борьба была направлена против Англии и Америки?.. Восстание в Париже вспыхнуло неожиданно и удивило командование союзников. Генерал Эйзенхауэр изменил планы и направил удар прямо на Париж. Почему не утверждается, что восстание в Париже было нацелено против союзников? Просто обе эти империи хотели освободить, а не поработить Францию».
Генерал Шарль де Голль, который, не посоветовавшись с союзниками, дал приказ о восстании в Париже, объяснял:
«Я знал, что некоторые источники движения Сопротивления желали использовать состояния воодушевления и, может быть, анархии, которые вызвали бы сражения в столице, чтобы захватить в свои руки власть, прежде чем я успею это сделать. Не подвергается сомнению, что именно такие намерения присущи коммунистам.
Кроме прочего, я считал необходимым, чтобы сами французы взялись за оружие в Париже, прежде чем в город войдут союзники, чтобы сам народ был причастен к поражению захватчиков, а освобождение столицы имело характер всенародной французской военной операции. Поэтому я не пасовал перед риском и поднял восстание».
«Gazeta Wyborcza» 23 февраля 1998, №45
В ПНР, несамостоятельном государстве, Рышард Ежи Куклиньский исполнял военный долг защиты родины, решившись на сотрудничество с западными союзниками Польши. Свой долг выполнял также и Войцех Ярузельский, стараясь с позиции союзника Москвы избежать кровопролития в 1981 году. Реалии навязали именно такое разделение ролей.