— Да ты, верно, — говорю, — совсем ума лишился? А кабы Иигрь проиграл, да тебя ж бы…
— Ох, ну и дурень же ты, Рааст, — с такой наглой ухмылочкой отвечает он мне. — Наш же оу Наугхо сам говорил, что дескать, «Бюро заинтересовано в победе оу Рж’кова». А коли само Бюро заинтересовано, — дело верное, он бы хоть с переломанными руками-ногами к супротивникам бы вышел, а один хрен выиграл бы!
— Да уж не хочешь ли ты сказать, — возмутился я, — что Иигрь мухлевал?
— Нет, ты точно дурень, — отвечает он мне. — Иигрь твой и сам ни о чем не подозревает. А мухлевать… По разному можно. Да ты-то себе в голову не бери, а цени лучше, что я бы и у тебя мог деньги только одолжить. А потом вернул бы, скока взял, а весь прибыток — себе в карман. А я вот с тобой как с товарищем обошёлся, считай — как с роднёй, хотя ты и из Медведей будешь, с которыми мы, Барсы, не один век враждуем. Вот об том лучше подумай!
— Спасибо, конечно, тебе за то, — говорю. — Тока, это ежели мне такая гора деньжищ выпала, скока же ты себе загрёб? Этак теперь в винище купаться сможешь, а девки из одного борделя в другой будут тебя на руках носить.
И тут он посмотрел на меня так, с сожалением. Ажно мороз по коже прошёлся. Да и говорит:
— Стану я, — говорит, — такие деньги на вино да девок спускать. У меня ить старшему через пару лет уже шестнадцать исполняется. Совсем взрослый станет. Можно уже женить, да свой кусок ему выделять. Он сейчас у меня к кузнецу подмастерьем пристроен. Вот как вырастет, женится, так я ему на свою кузню денег и дам, и дом отстрою. И не придётся мальчонке, как евоному отцу, в стражниках за бандюками по степи носиться да голову свою под пули подставлять… Ещё, овец большую отару куплю. Брат двоюродный у меня шибко хорошо с ними обращаться умеет. Ан своей отары никогда у него и не было, всё за чужими ходил. Младших своих ему на воспитание отдам. С уговором, что как средний в возраст войдёт, отару пополам. У нас, в предгорьях, сам знаешь, пастбища какие богатые, уж верно через пять-шесть годочков отара та удвоится, а то и утроится. Так и родичу помогу, и детей своих куском обеспечу… Опять же, дочкам приданое надо. У меня ить их две, положу стока, чтобы за верного человека, в хорошую семью взяли… А остаток — старейшинам рода отдам. Пущай они в клане кому считают нужным, раздадут. От того мне почёт и уважение, а детишкам моим завсегда от клана помощь будет. Да и обществу нашему полковому кой-чего занести надо будет. Потому как неизвестно ещё, как жизнь повернётся, а верные товарищи всегда пригодятся… Вот коли детей своих в люди вывел, родне помог да боевым товарищам уважение выказал, то, когда придёт мой черёд помирать, смерть моя лёгкая будет. Потому как предкам в глаза смотреть не стыдно. Коли жизнь прожил, свой род усилив и всему клану облегчение сделав — примут они меня как родного! А ты говоришь — винище да девки…