Виктор покачал головой, и я, конечно, восполнила этот пробел. Он медленно набивал трубку, слушая меня. Затем сказал:
— Уин ничего мне не рассказывал, но я не удивляюсь. Он необыкновенный парень, я уверен, вы согласитесь, и способен переступать через многое. Наверное, поэтому он так долго продержался. — Увидев мое замешательство, он слегка улыбнулся. — Я имею в виду только то, что он остался в живых, это вопрос удачи, судьбы или чего хотите. То есть, он не пошел в разнос, как многие из нас. Некоторые из моих друзей, с которыми все шло нормально, в один прекрасный день неожиданно не смогли взять в руки оружие из-за сильной дрожи в руках. Другие начали принимать по стакану аперитива для храбрости, чтобы ежедневные обходы не казались им такими изнурительными. Дальше больше: им уже было не обойтись без двух, потом — без полудюжины стаканов. А сейчас не хватит мировых запасов виски, чтобы заставить их выйти из дома.
— Что произошло с теми людьми?
— Они уехали. Своего рода жертвы, не упоминаемые в статистике. — Виктор задумчиво выпустил дым от сигары. — Но не надо беспокоиться о том, что подобное может произойти с Уином. Когда будут вешать последнего бандита — человеком, который затянет петлю на его шее, будет Керк. Его не смогли победить джунгли. Не смогли японцы. Почему вы думаете, что это удастся бандитам?
Он говорил так уверенно, как будто Керк был воплощением природной стихии, а не человеком из крови и плоти.
— Но когда-нибудь везение может кончиться. Пули не могут лететь все время мимо.
— Миссис Пауэлл, это единственное, во что я не могу позволить себе верить, — проговорил он угрюмо. — И никто из нас не может. В этой провинции Луэлин Керк — наш символ, наш талисман. Туземцы называют его «крамат» любимец Бога. Если он свалится, свалимся все мы. — Он замолчал. — Думаю, он не говорил вам, что бандиты назначили награду за его голову.
— Нет, не говорил. Как это ужасно!
— Надо полагать. Я рад, что моя собственная голова ценится по номинальной стоимости. — Он заметил приближающийся среди деревьев свой бронированный автомобиль «додж» последней модели, с Керком за рулем. — Ради Бога, не проговоритесь Уину о том, что я рассказал. Он никогда меня не простит, — попросил Виктор и неторопливо вошел в дом, за женой.
Я ожидала Керка на верхней ступеньке и, когда он подошел ко мне, у меня возникло ощущение, что я вижу его впервые.
И впервые я в большей мере восхищалась, а не презирала бесстрастное выражение его лица с туго натянутой обветренной кожей и уверенность, с которой он держался.