Вечером я купил любимого Ольгиного белого вина и намеревался все рассказать ей, когда уложим Гавра. Со вчерашнего дня остались блинчики с мясом. Я поставил сковороду на огонь, кое-как накрыл на стол и принялся ждать. Ольга заберет Гавра – ей по дороге с работы, – и минут через пятнадцать они, скорее всего, будут.
Чтобы не скучать, снова плеснул себе вискаря. Принялся ждать.
«Да, отвратительно, – думал я, – что теперь и она начнет получать «заказы» – и не факт, что такие же, как у меня. Превратимся в семейку сатанистов – будем бегать, вербовать, творить другие мерзости против невинных людей, и все ради того, чтобы нас не трогали. Зато поднимемся – стопро. Получим какие-нибудь платиновые карты, неиссякаемые банковские счета и прочие блага. Хулиганы будут разбегаться при виде нас, дворники шампунем мыть дорожки, а светофоры перед нашей новенькой «Шеви Нивой», как по команде, включаться на зеленый. Кто знает, может и до бессмертия дослужимся? – я выплеснул виски в рот и почему-то решил не повторять, хотя в последнее дни весьма подружился с этим напитком. – Но только, зачем нам все это будет, если мы не сможем смотреть в глаза Гавру? Да и до него дело дойдет – можно не сомневаться. Не сейчас, так через год, через пять, получим директиву, типа: «Склонить сына к сотрудничеству и услужению». Нужна нам такая жизнь? Хотим мы видеть себя и сына такими?»
Мысли взбудоражили меня, я выключил огонь и вышел на улицу. Себе сказал, что пошел встречать, на самом деле, погруженный в раздумья, убрел совсем в другую сторону. И сам не заметил. Одна мысль – страшная и отчаянная – выгнала меня из-за стола. С ней было не усидеть, как Пифагору в ванне со своей идеей. Надо было все обдумать, взвесить и решиться.
Заиграл телефон. Ольга. Ну конечно, они давно пришли и недоумевают, куда делся папка, альтруистично разогревший блинчики, но, судя по всему, сам не поевший?
– Оль, ешьте без меня. Я скоро приду. Как Гавр?
– Отлично. Что-нибудь случилось?
«Э… нет, теперь уже ничего говорить нельзя. Теперь план совсем другой».
– Да нет, по работе просто… Мне сегодня надо будет в ночную выйти, а сейчас зарядить кое-что надо на вечер.
Обычно вечерами работали либо новички, либо, наоборот, старики – ветераны, чей голос, что называется, приелся. Или те, кто недотягивал до топ-уровня радиоведущих, но был знакомым или приятелем кого-нибудь из директоров. В общем, идти в ночь считалось малопрестижным. Ольга это знала.
– Что-то случилось?
– Абсолютно ничего! Попросили заменить, – соврал я.
– Ты хотел со мной о чем-то поговорить.