Доктор Шварц оказался любезной белокурой женщиной. Тщательно осмотрев Хилари, она сказала:
— Ну вот! С этим покончено. Теперь вас ждет доктор Рюбек.
— Еще один врач? Зачем?
— Доктор Рюбек — психолог.
— Не нужен мне психолог. Я их терпеть не могу.
— Не волнуйтесь, миссис Беттертон. Никто не собирается вас лечить. Вы просто пройдете тесты, и доктор определит, какой у вас темперамент.
Доктор Рюбек был высоким меланхоличным швейцарцем лет сорока.
Поздоровавшись с Хилари, он взглянул на карточку, переданную доктором Шварц, и одобрительно кивнул.
— Приятно видеть, что со здоровьем у вас все в порядке, — заявил он. — Насколько я понимаю, вы недавно угодили в авиакатастрофу?
— Да. Я пробыла несколько дней в больнице в Касабланке.
— Нескольких дней мало, — укоризненно заметил доктор Рюбек. — Вам надо было остаться там подольше.
— Я не хотела. Мне нужно было ехать дальше.
— Понимаю, но при сотрясении мозга необходим полный покой. Вы можете казаться абсолютно здоровой и при этом испытывать последствия болезни. У вас и рефлексы не совсем в порядке, отчасти, конечно, из-за путешествия и связанного с ним возбуждения, а отчасти, несомненно, из-за сотрясения. У вас бывают головные боли?
— Бывают, и очень сильные. И еще я то и дело все путаю и забываю.
Хилари не ленилась всякий раз подчеркнуть последнее обстоятельство.
— Да-да, — успокаивающе закивал доктор Рюбек, — это естественно. Не волнуйтесь, все скоро пройдет. А теперь займемся ассоциативными тестами для определения вашего психического типа.
Хилари слегка понервничала, но все обошлось благополучно. Тесты были самые обычные. Доктор Рюбек вписал полученные данные в длинный бланк.
— Какое наслаждение, — сказал он наконец, — иметь дело с человеком (надеюсь, вы извините меня, мадам, и поймете меня правильно), который никоим образом не относится к гениям!
— Да, я далеко не гений, — рассмеялась Хилари.
— Вам повезло, — серьезно ответил доктор Рюбек. — Уверяю вас, вам будет куда спокойнее жить. — Он вздохнул. — Здесь, как вы догадываетесь, я имею дело в основном с людьми сильного интеллекта, но в то же время сверхчувствительными, которых легко вывести из равновесия, тем более что они постоянно испытывают эмоциональный стресс. Ученый, мадам, это не холодный невозмутимый человек, каким его изображают в книгах. Честно говоря, — добавил он глубокомысленно, — по части эмоциональной неуравновешенности физик-ядерщик мало чем отличается от первоклассного теннисиста и оперной примадонны.
— Пожалуй, вы правы, — сказала Хилари, вспомнив, что она, согласно легенде, долго жила среди ученых. — Они иногда бывают довольно темпераментны.