«Дорогой Эндикотт — говорилось в письме. — Вы прочтете это после моей смерти. Я убедительно прошу Вас разыскать моего сына Найджела и выяснить, какую он ведет жизнь: не замешан ли он в чем-нибудь неподобающем.
То, что я собираюсь Вам рассказать, не знает больше никто. Поведение Найджела всегда оставляло желать лучшего. Я дважды ловил его на подлоге — он подделал мою подпись на чеках. Оба раза я оплатил его долги, однако предупредил, что больше этого не потерплю. В третий раз он подделал подпись своей матери. Она узнала об этом. Он умолял ее ничего мне не говорить. Она не согласилась. Мы с ней никогда не выгораживали его друг перед другом, и она дала ему понять, что не намерена скрывать от меня очередную его выходку. И тогда он дал ей большую дозу снотворного. Однако прежде она успела обо всем мне рассказать. Когда на следующее утро ее нашли мертвой, я понял, что произошло на самом деле.
Я обвинил Найджела в убийстве и сказал, что собираюсь заявить в полицию. Он слезно умолял меня этого не делать. Как бы Вы поступили на моем месте, Эндикотт? Я не питаю иллюзий насчет сына, я прекрасно знаю ему цену, знаю, что он — опасный человек, безжалостный, бессовестный мерзавец. Ради него я бы и пальцем не пошевелил. Но меня остановила память о моей горячо любимой жене. Согласилась бы она отдать его в руки правосудия? Думаю, не ошибусь, если скажу, что она постаралась бы спасти его от виселицы. Для нее, как и для меня, было бы страшной трагедией опорочить имя нашей семьи. Но одна мысль не дает мне покоя. Я не верю в перерождение убийцы. Он может совершить новые преступления. Не знаю, правильно ли я поступил, но я заключил с сыном договор. Он письменно признался в содеянном, и эта бумага хранится у меня. Я выгнал его из дому и запретил когда-либо возвращаться. Он должен был начать новую жизнь. В этом случае деньги матери автоматически перейдут к нему. Я решил дать ему еще один шанс. Он получил хорошее образование, у него есть все возможности стать хорошим человеком.
Но он должен вести честную жизнь, в противном случае его расписка будет предъявлена полиции. Я обезопасил себя, объяснив ему, что моя смерть его не спасет. Вы — мой самый старинный друг. Я знаю, что моя просьба для вас — тяжкое бремя, но я прошу вас выполнить ее ради моей покойной жены, которая тоже была вашим другом! Найдите Найджела. Если он ведет добропорядочный образ жизни, уничтожьте письмо и его признание. Если же нет — то пусть свершится правосудие!
Искренне любящий Вас
Артур Стэнли».
— Ох-хо-хо! — глубоко вздохнул Пуаро. Он развернул второй листок.