Познакомились они, когда муж пакостного духа с кузницы выгонял. Слово за слово — и нашёл Хендрик своё женский идеал. Она ведь у нас второй месяц жила, сейчас на рынок отлучилась и, видно, заболталась с кем-то.
Они с Хендриком уже свадьбу планировали — в сентябре, как и положено для благословения Марры плодородного чрева жены. А уж то, что оно будет плодородным, муж не сомневался: Франка хотела много детей, любила ребятишек. Кто знает, может, с животом уже ходила: они не береглись.
И всё это Хендрик мне рассказал будничным тоном, будто посторонней. А я сидела и слушала, низко опустив голову и глотая злые слёзы. Даже накричать, о голову предателя что-то разбить не могла.
Но, когда явилась Франка, меня прорвало. Увидев эту самодовольную мордашку в обрамлении пшеничных кос, рванулась, чтобы исправить ошибку природы. Эта дрянь не только увела у меня мужика, но ещё имела наглость носить мои вещи! Нет, не платья — размер у нас разный, но сумку, накидку, ленты…
Не убью, так покалечу. Пущай мой кобель на безрукой женится.
Франка, похоже, не ожидала встречи с разъярённой супругой, поэтому не успела подготовиться. А я уже повалила её, пытаясь выцарапать глаза. Попутно изловчилась пару раз ударить коленом.
— Хендрик! — завопило это жалкое существо, отбрыкиваясь. Нет, милочка, я так просто не слезу!
От души вцепилась ей в волосы, вырывая клоками.
Жаль, на мне не туфли, а то бы всё, убила.
Предатель-муж ухватил меня подмышки и оттащил от потрёпанной сожительницы. Досталось и ему: за измену нужно платить. Только Хендрик сильнее — повалил на кровать, прижал, требуя успокоиться и вести себя прилично.
— Прилично?! — взвилась я, пытаясь достать его локтем. Хоть бы нос расквасила, мерзавцу! — Это ты мне о приличиях говоришь? Кобель приблудный! А невеста твоя — шлюха!
— Хендрик, не позволяй этой со мной так разговаривать, — положила свой медяк в копилку Франка. Торжествовала, гадина!
— Франка, иди погуляй, — окрысился на неё Хендрик. — Нам с женой нужно поговорить. А ты мне потом расскажешь, как то письмо Агнии писала и как почерк подделывала.
Мерзавка всхлипнула и протянула:
— А я обрадовать тебя хотела: у лекаря ведь была…
— Ненавижу! — завопила я, наконец вырвавшись из рук мужа. Залепила ему пощёчину, вскочила и бросилась к Франке.
Беременная, значит. От женатого мужика! Поэтому, дрянь, и сочинила писульку, чтобы замуж с животом не выходить, а пораньше, когда позора не видно.
Франка завизжала и метнулась на кухню. Глупо — я свою кухню лучше неё знаю.
С любимой сковородкой в руках, медленно, но верно загоняла дрянь в угол. Кровь закипала, хотелось размозжить белобрысой голову.