— И лучше будет к ним не лезть, — подтвердил Су’Хамат.
— Потом Т’Ахиме стал уговаривать жреца взять его с собой, чуть на коленях перед ним не ползал! Ну, мы не стали зевать и рванули в разные стороны. Так и ускользнули.
Взгляд Ана’Рассе забегал:
— Мы ведь должны остановить… принять бой…
Су’Хамат скептически скривился.
— А что ты сделаешь с этим? — Су’Никар наподдал пальцем в "хранитель".
Амулет висел на шее изгоняющего с того самого дня, как плети учителей заставили его прикоснуться к силе. Ни снять эту штуку, ни забыть про нее Су’Никар не мог. До тех пор, пока пастырь не остановит действие волшебства, даже прикасаться к Источнику было рискованно: засекут — изувечат.
— Ну, ведь само по себе это ворожбе не мешает… — начал было Ана’Рассе.
— Я что-то не понял, — посуровел Су’Никар. — Или вы подвергаете сомнению Уложение, почтеннейший?
Нахальный человек отшатнулся:
— Нет-нет, ты не так понял!
— В таком случае, что вы нам прикажете?
— Мы возвращаемся в Тусуан! Нужно предупредить Наместника об угрозе, как можно быстрее.
— И никакой ворожбы, пока нового пастыря не найдем! — Су’Никар зыркнул на учеников. А то поймут что-нибудь не так, дурни! Да, остановить проклятье как таковое "хранитель" не мог (это сделало бы его слишком неизбирательным), просто делал смертный приговор отсроченным — первый же пастырь, обнаруживший, что изгоняющий пытался ворожить без присмотра, обязан будет привести его в исполнение. Проще думать про себя, что амулет убивает!
Все понятливо покивали.
Как ни странно разочарования Су’Никар не испытывал — выяснение отношений с чужаками, пусть несколько опосредованное, все-таки состоялось. Изгоняющий доподлинно установил, что они имеют право гулять по Са-Орио сколько захотят — священное право сильного, а, если Анатари’Шарп чем-то недоволен, он может сразиться с ними сам. Там такие звери — жрецом не проймешь! Останки изгнанного гостя, чай, все видели…