— Теперь в год будете получать не десять, а двадцать олешков. Только хорошо проведите стада за Камень.
— Зачем, хозяин, к Обдорску идем? — спросил горбатый старик Ванюта.
— Здесь плохой ягель, — сердито ответил Яли.
Батраки переглянулись.
Шли стада.
Чем ближе к Камню, тем холоднее дул ветер. Через две недели на горизонте показались сопки и крутые горы.
Делюк Вань с Яли решили отблагодарить тадебциев — добрых ветров, сопутствующих их бегству. Они приказали заколоть пять жирных оленей, поставили несколько бутылок мутной водки, и началось пиршество. Крепко выпив, они обнимали своих пастухов и мычали о будущем счастье. Они представляли его таким: по огромной тундре из края в край качаются рога оленьих стад, всего сто тысяч оленей, — это олени Яли; сто тысяч и у Делюк Ваня. И выпасают эти стада сто батраков.
Не побоялись бы тогда и советской власти. Подарили бы русским начальникам по десять голубых песцов и стали бы почетными князьями, самыми богатыми князьями во всех тундрах.
Долго пировали хозяева и батраки. Недели две. Когда же протрезвились, увидели: быстро тают снега.
— Камень переходить надо, — сказал Яли.
— Теперь никакая власть нас не догонит, — засмеялся в ответ Делюк Вань.
Пастухи быстро и осторожно погнали стада по берегу горной речки. Вслед за ушедшими стадами вел аргиш с женщинами, детьми, чумами и продовольствием старик Ванюта. Он улыбался своим мыслям, часто нюхал табак и громко, так, что отвечало эхо, чихал. Яли не понравилось веселое настроение пастуха.
— Чему радуешься, глупая голова?
— Радуюсь, хозяин, что хорошо Камень проходим, а ты мне десять олешков за работу прибавил.
— Так, так, — успокоился хозяин и даже попросил табаку.
На обдорскую тундру перешли к ночи. Когда же рассвело, Делюк Вань ворвался в чум друга:
— Беда, Яли! От Сибири люди идут.
Дрожащими руками Яли натянул на себя малицу, вышел из чума и, упав на запряженные нарты, вместе с Делюк Ванем поехал к югу. Там, охватив весь горизонт, точно кусты, качались оленьи рога.
Впереди мчался толстый седой старик с багровым лицом. Он подъехал к запыхавшимся друзьям и испуганно выдохнул:
— Много лет жизни!
— И тебе богато жить. Куда едешь?
— От худой власти ухожу. За Урал. Здесь везде колхозы. Вся Сибирь в колхозах. За Камнем лучше, говорят.
Яли посмотрел на Делюк Ваня и вдруг заорал:
— Дохлый ушкан! Кто мне советовал ехать за Урал? К Обдорску? Кто сказал, что здесь нет советской власти?
— Я не говорил. Это у тебя поганые мысли ходили.
Толстяк понял все. Он безнадежно махнул рукой и повернул обратно.
Понял и Яли, что не вырваться из тугого кольца приближающейся беды. Ночью он собрал аргиш, с тоскою посмотрел на широкие просторы обдорской тундры, сжал плечи…