первого января подумал, что будет круто, если я в этом году каждый день буду узнавать что-то новое и, по возможности, полезное.
то есть как звали вторую жену генриха восьмого, не очень считается, например.
и поскольку я легких путей не ищу, я решил узнавать каждый день сразу по три новые вещи.
сначала я хотел узнавать по пять, но потом решил, что это все-таки не очень реалистично, и на этот год скинул до трех, а там посмотрим.
в общем, предварительные итоги.
за первые четыре дня нового года я не узнал ничего.
вторую жену генриха восьмого звали анна.
* * *
друг рассказал прекрасную историю.
у них на работе в туалете лежат три книжки: «трагедии» шекспира из серии «классики и современники», учебник английского языка для девятого класса и какая-то книжка по программированию.
все три книжки мой друг принес.
и вот однажды друг приходит на работу, заходит в туалет, взгляд цепляется за ведро, а в ведре страничка.
а на этой страничке «смерть нашего возлюбленного брата еще свежа» и кое-что еще.
мой друг, не веря своим глазам, открывает шекспира — и реально этой сцены с клавдием больше нет. дальнейшее — молчание, или как там.
расследование было коротким, расправа жестокой.
на работе, кроме моего друга, в это время только один человек, фронтендер коля. хороший парень, но в целом не очень про чтение, из рабочего района.
и вот этот коля сидит с посветлевшим лицом и пьет кофеек.
пришел, сука, поработать пораньше, пока никого нет.
а мой друг еще и начальник этого коли.
коля в панике объясняет, что на святое покусился не сразу, что он сидел и мучился двадцать минут, но туалетная бумага закончилась, а тут шекспир в мягкой обложке, и эта страничка, она практически сама влетела ему в руку.
и еще другие странички, которых мой друг не заметил.
— ну хочешь, я такую же книжку куплю, — говорит коля, трясущимися руками набирая запрос на телефоне.
но такой книжки в интернете нет. она семьдесят седьмого года издания. она уже сорок лет лежит по туалетам, и ни у кого, ни у кого не поднималась еще рука применить ее по назначению.
в отчаянии коля предлагает две тысячи рублей.
но «бумага эта точно тело друга, на ней слова — зияющие раны».
— лучше бы ты этими деньгами подтерся, — совершенно искренне говорит мой друг.
и вот он это мне рассказывает, размахивает руками, очевидно, что еще не отболело.