.
В западном, некоммунистическом, мире издается множество книг о Сталине. В США такой известнейший журналист, как Исаак Дон Левин, такие профессора знаменитых университетов, как Адам Улам (Гарвард), Роберт К. Тэкер (Принстон), опубликовали обширные тома сталинской биографии. Во Франции многочисленные журналисты — Жан Бенуа, Андре Бриссар, Жорж Бартоли, Марсель Оливье, политические деятели — Эмманюэль д'Астье де ля Вижри и Артюр Конт — издали книги о Сталине. В СССР ни историки, ни политические деятели не опубликовали ни одной строчки о Сталине. Но инакомыслящие, по каналам Самиздата, выпустили несколько книг: их авторы — Рой Медведев, генерал Григоренко, некоторые другие, менее известные.
Три рассмотренные выше позиции соответствуют различным положениям различных компартий.
В США компартии фактически не существует; поэтому сталинская тема открыта всем. Во Франции, где компартия составляет влиятельную общественную силу, сталинизм как тема исследования гораздо более сужена, и обрабатывать эту тему не всегда безопасно. В СССР, где компартия находится у власти, эта тема запрещена строжайшим образом. Парадоксальное положение! Обвиняемый — Сталин, и обвинительный акт — доклад Хрущева на закрытом заседании — запрещены для исследования! Какое количество книг было написано за последние двадцать лет в западных странах о трех крупнейших государственных деятелях — Черчилле, Рузвельте, де Голле! Можно ли себе вообразить, какой исторический облик был бы у Англии, США, Франции, если бы пришлось свести роль этих деятелей к одной-единственной странице в истории Второй мировой войны!
Акция, осуществленная Брежневым и его окружением, по сглаживанию сталинских преступлений и, следовательно, по нейтрализации доклада на закрытом заседании, становится очевидней, если мы обратим внимание на юбилейные даты (празднование этих юбилеев часто дает ключ к разгадке кремлевской политики). В феврале 1966 года — десятая годовщина двадцатого съезда — «Правда» ни словом о нем не упоминает. «Коммунист», теоретический журнал центрального комитета, также ничего о нем не говорит (но в нем дается информация о предстоящем двадцать третьем съезде, как и в «Правде»). Журнал «Вопросы истории КПСС» сохраняет то же молчание.
Можно легко представить, что двадцать пятый съезд КПСС, который должен начать свою работу 24 февраля 1976 года, постарается вообще «стереть» двадцатый съезд, словно он вообще никогда не существовал[4]. И для такого предположения есть следующее основание. Во имя возврата «к ленинским нормам» Брежнев и его окружение постоянно созывали партийные съезды в марте, как это было в ленинские времена. Разумеется, нынешнее руководство в своем желании вернуться к «ленинским нормам» не так уж озабочено пунктуально сохранять ленинскую традицию созыва съездов раз в году, и еще менее — традицию политических споров и дебатов, которым тогда предавались. Из всей этой традиции только месяц — март — был сохранен. Но двадцать пятый съезд КПСС открывается не в марте, а 24 февраля, то есть за день (правда, двадцать лет спустя) до доклада на закрытом заседании. В «буржуазном» мире эту символическую дату избрали бы для торжественного празднования юбилея; в мире коммунистическом ее избрали для того, чтобы стереть всякое воспоминание о двадцатом съезде и докладе.