Так продолжалось довольно долго, и всех все устраивало, кроме молодого наследника. Ризбар ла Коше посвящал своей тайной возлюбленной стихи и мечтал совершить подвиг во славу дамы своего сердца.
Но пока он предавался своим мечтам и юношеским грезам, в спальню Клавдии заглянул любвеобильный папаша. Девочка недолго сопротивлялась настойчивости ухаживания хозяина замка и, поверив тому, что ее не отдадут замуж за старика, а ландстарх в ответ на ее расположение подберет достойную пару из молодых дворян, уступила. И скоро папаша Ризбара посещал одну спальню за другой.
Все эти события проходили мимо паренька, и о его муках знал только старый слуга, приставленный к юноше с раннего детства. Он рассказал своей дочери, а та еще кому-то. И в один из вечеров юный ла Коше нашел на своем столе для занятий пахнущую духами записку. Удивленный, он повертел ее в руках и осторожно развернул.
«О, мой дорогой друг, я долго не знала, как тебе сообщить о своих чувствах. Но, пересилив стыд и врожденную скромность, отдаю себя в твои сильные руки. Жду сегодня после полуночи на верхней террасе башни. Твоя К.».
Ризбар прочитал записку и уставился в нее неверящими глазами. Почерк был смутно знаком, а в замке была только одна благородная девушка с инициалом К. – Клавдия. Сердце юноши застучало, в голове загудело, и его самого бросило в жар. Он долго сидел, потеряв способность мыслить. Затем встал и лег, не раздеваясь, на кровать. Он решил дождаться ночи. На ужин не пошел, сославшись на то, что не голоден, и провел время в томительном ожидании полуночи.
Как только на башне пробил колокол, звон которого обозначал наступление полуночи, юноша, весь дрожа от нетерпения, осторожно встал, подкрался на цыпочках к двери и выглянул в коридор. Там стояла полутьма от редких масляных светильников, несмело отгоняющих ночную тьму. Убедившись, что в коридоре никого нет, он на носочках мягких туфель побежал к лестнице, ведущей наверх. Ее он проскочил в четыре прыжка. Прошел на ощупь по небольшому темному коридору, держась руками за стену, и отворил дверь, ведущую на самый верх донжона.
Ужасный скрип несмазанных петель испугал его больше, чем пауки под кроватью, где стоял его ночной горшок: чтобы достать его, он звал старого Томаса. Он с минуту простоял перед слегка раскрытой дверью, пытаясь справиться с охватившим его страхом. Затем боком протиснулся и вышел на террасу. Если бы сейчас там оказались те, кто его хорошо знал, они были бы очень удивлены тем, что он осмелился один ночью выйти на самый верх башни.
Ризбар огляделся, стараясь заметить хотя бы силуэт своей любимой. Но ничего рассмотреть не мог. Часть стены заросла диким виноградом, и только там по его предположению могла сейчас находиться Клавдия. Там была небольшая беседка, увитая зелеными ветвями, создающими днем тень и уют. Но сейчас она была для испуганного мальчика жилищем дракона и пауков.