– Кто? Я? – я не удержалась и ткнула пальцем себя в грудь. – Шутите?
Взглянула на Шиша, но тот тактично взял самоотвод от ответа, с видом оголодавшего человека пихая в рот сразу два бутерброда.
– Да, – кивнул дедушка Черч. – Думаю, что к последнему курсу преподаватели помогут тебе раскрыться, но уже сейчас виден отличный потенциал.
Выдохнув и поскорее залив желание рассказать о своей неудачливой натуре чаем, я улыбнулась мистеру Драннору.
– Шиш, – обратился дед к магу, – после нашей встречи сегодня я еще раз переговорил с Бруссином. И про эту беседу расскажу. Я так понимаю, что это кольцо тебе дал Гедымин Приони, Липа? – Этот вопрос мужчина адресовал мне, и я быстро кивнула. – Ясно…
Я взяла еще один бутерброд, поправила на нем ломтики вареной говядины и с грустью уставилась в окно.
«Вот и верь после всего людям. Да и нелюдям тоже!»
– Олимпиада, если ты не против, то после я бы хотел переговорить с внуком с глаза на глаз, – мягко отвлек меня от невеселых мыслей мистер Драннор.
– Да, да, – поставив пустую чашку на столик, я вскочила и направилась к двери, не слушая уверений мага о том, что мне не стоит уходить так сразу.
– Не выходи на улицу! – крикнул мне вдогонку дед Черч. – Побудь в холле, Олимпиада.
Я кивнула и поскорее вышла из комнаты, лишь в коридоре позволив себе вздох и обиженное сопение.
– Встречу Дыма и порву на фантики, – шепотом пообещала я себе. – На конфетти. А после развею над Хилгаром.
По лестнице спускалась едва ли не на ощупь – никакое ведьминское зрение не спасало, а в холле, скрестив руки на груди, уселась на лавочку под вешалкой. Эта часть дома ничем не отличалась от второго этажа, разве что грязи на вытертом паркете оказалось столько, будто хозяйка не утруждала себя даже минимальной уборкой. Вместо обоев стены закрывали потемневшие от времени деревянные панели. Раньше, наверное, гостям нравилось коротать ожидание, рассматривая причудливые завитушки и реалистичные изображения охоты на лис, но каждый следующий владелец старался просто покрыть панели свежим слоем лака, чтобы скрыть сколы и трещины.
Потрогав пальцем холодную, чуть шершавую от пузырьков поверхность, оказавшихся в ловушке, я прислушалась, надеясь различить звук шагов. И услышала, но не на втором этаже, а совсем рядом. Простучали дробью каблучки, а после также дробью прострекотала печатная машинка.
Я поднялась и крадучись направилась к двери, за которой около получаса назад скрылась миссис Айнор. Сквозь заляпанные мутные стекла вставок едва пробивался тусклый свет, лишь немного разбивая полумрак в холле. Порыскав взглядом, я нашла наиболее чистый кусочек стекла на уровне глаз и, смочив палец слюной, осторожно протерла поверхность, сильно не надеясь на успех. Круглого, с монетку размером окошка хватило, чтобы быстро окинуть взглядом ту часть комнаты, где у окна, подпрыгивая на стуле с потрескавшейся кожей на спинке миссис Айнор, стремительно печатала что-то на сопротивляющемся агрегате, скрипевшем при каждом нажатии кнопок и свирепо свистевшем при переносе курсора на новую строку. Глянув на набранный текст, писательница хмуро перечитала строки, выдрала лист из зажима валиков и, глухо застонав, скомкала. После этого вскочила, прошлась по комнате, рывком вытряхнула из портсигара тонкую коричневую сигаретку, чиркнула спичкой по коробку, но, не прикурив, отправила спичку, а следом за ней и сигарету в огромную фарфоровую пепельницу, украшенную пухлыми младенцами в кудрях и оборках.