Так, хватит. Его дело – свинец и сталь, порох и кровь. Работай, боец, ты снова нужен.
АК превратился в лед. Чертов стальной лед, весом больше обычного «калаша». Металл притягивал и не отпускал пальцы, тянул шерсть драных перчаток, холодил через ладони все тело, доставая куда-то в самую глубь. Темнота, подсвеченная серебром, размазывалась намного быстрее летящей в тартарары старухи-дрезины.
Белые мохнатые тени плавали в снегу, скорости, черной пустоте вокруг. Выли, дразня людей и ветер, соревновались в скорости, тянули время, играли в жуткие кошки-мышки. Появлялись в прорехах мокрой холодной стены, пропадали, сливались с бешено кружащимися последышами бури.
Не попадет? Да ладно? Азамат, шаря глазами вокруг, щурясь от лезущего повсюду мокрого холода, начинал злиться. Что-то шло не так. Совершенно не так.
Воздух в снег не холодеет, не превращается в мерзлый студень, мешающий даже двигаться, колющий ледяными иглами до кости. Мороз не может заставить твои глаза видеть расплывающиеся неуловимые силуэты, пусть твои зубы выстукивают сумасшедший ритм, чуть не крошась друг о друга.
Не попадет?
Белый мохнатый вихрь вылетел из снежных клубов. Данг! Мимо. Зверь щелкнул зубами, нырнул назад, издевательски завыв напоследок. Азамат вцепился в рукоятку, прижал приклад плотнее. Крышка холодила щеку даже через намотанный шарф. Железо и мороз созданы друг для друга. Так и звенят в унисон. Дзыыынннннноооууууу…
– Азамат! – Даша кричала почти ему в ухо.
Сволочи…
Звуки стаи убаюкивали, заставляли тыкаться носом вперед, засыпая. Сволочи…
Вой менялся. Переливался вокруг, окружая тесным кольцом, закрывая собой даже свист ветра. О-у-у-у…
Тени, почти невидимые за сплошной живой стеной, не отставали. Выныривали, мелькали едва уловимыми черными точками носов, прятались. Подбирались все ближе и ближе. Азамат понял это, понял, полоснул парой коротких вокруг. Отпугнуть, попасть? Он даже не смог бы ответить. Чертовы лохматые бестии обыгрывали людей. Шельмовали на своем поле, чуя хорошую поживу.
Ребенок, ни разу не пискнувший, басовито заголосил. Баба Женщина, ойкнув, прижала его сильнее, стараясь накинуть край одеяльца, заглушить звуки, сбить зверье с толку.
Снег почти сразу раздался под многоголосым воем и коротким жестким лаем. Гонка и охота перешли в новое качество. Жертва подала голос, стая услышала и ответила. Волки гнали стальную лосиху и ее детишек в стальном чреве. Гнали, зная про удачу.
Белая круговерть разлетелась клочьями. Разом, безмолвно, три тени возникли по правую сторону. Белое и черное, колючее и гладкое, глаза и клыки. Три летящих вперед страшенных твари, рвущихся к людям и горячей крови. К сочному мягкому поросенку, закутанному в одеялко, к его мамке с огромными, раздувшимися от молока грудями, к пахнущей ребенком и сладким здоровым потом девчушке на полу дрезины, к тянущей болезнью и худющей тетке, к опасным и воняющим сталью самцам на двух ногах. Голод гнал волков Беды вперед. Голод давал силы и ярость.