Разумеется, Пестрошей и не подозревал об опасности и уж тем более не знал, что спустя два года его убьёт у реки Мошуйхэ этот самый парень. Он помочился, подтянул штаны и ушёл.
Юй Чжаньао выскочил из гаоляна и направился в спящую деревню. Шёл крадучись, чтобы не потревожить деревенских собак. Дойдя до двора семьи Шаней, Юй Чжаньао перевёл дыхание, успокоился, а потом внимательно исследовал территорию. Главное здание усадьбы Шаней имело двадцать помещений, расположенных в ряд, посередине стена делила двор на две части, а кроме того, двор был огорожен по периметру ещё одной стеной с двумя воротами. В восточной части располагалась винокурня, в западной жили хозяева. В западном дворе были три флигеля, а в восточном — ещё три, где жили рабочие с винокурни. Ещё в восточном дворе построили огромный сарай, где установили большой каменный жёрнов и держали двух крупных чёрных мулов. Ещё в восточном дворе, с южной его стороны, имелось три помещения с маленькими дверцами, открывавшимися на юг, — там продавали гаоляновое вино. Что происходит во дворе, Юй Чжаньао не видел — стены были слишком высокими, до верхнего края не получалось достать, даже если вытянуть руку и встать на цыпочки. Он попробовал подпрыгнуть, стена зашуршала, и во дворе громко залаяли собаки. Юй Чжаньао отошёл на небольшое расстояние и присел на корточки на площадке, где сох купленный Шанями гаолян. Он думал, что же делать дальше. Гаоляновые стебли были сложены в одну кучу, а листья в другую. Листья только-только срезали и положили сушиться, и от них исходил очень приятный нежный аромат. Он присел рядом с кучей стеблей, достал кремень и кресало, высек искру и поджёг гаоляновые стебли, но только огонь начал разгораться, как Юй Чжаньао словно бы что-то вспомнил и рукой загасил пламя. Затем он отошёл на двадцать шагов и подпалил кучу гаоляновых листьев. Эта куча не такая плотная, листья загораются и горят быстрее. В тот день ветра не было, в небе тянулся Млечный Путь, сверкали звёзды, высокое пламя осветило половину деревни — стало светло как средь бела дня.
Юй Чжаньао несколько раз громко крикнул:
— Пожар! Пожар!
После этого он метнулся в тень от западной стены усадьбы Шаней и притаился там. Языки пламени лизали небо, костёр громко трещал, по всей деревне дружно залаяли собаки. В восточном дворе проснулись работники винокурни и разом принялись кричать. Ворота с лязгом распахнулись, из них высыпали больше десятка наспех одетых работников. Ворота западного двора тоже открылись, оттуда выскочил сухой старичок с косичкой, который без конца ахал и охал, а за ним выбежали два больших рыжих пса и принялись бешено лаять, носясь вокруг горящей кучи.