Иосиф, обомлев, двумя руками схватился за голову:
— И куда же он мог сбежать от него?
— Не знаю.
— Получается, что все наши труды пошли коту под хвост?.. — медленно протянул Григулевич. Он был мрачен, подавлен и раздражен. — Хорошо, что не успел я еще отослать в Москву имеющиеся у меня сведения по вилле и твою схему… Но куда же он мог исчезнуть, кто мог приютить его?.. Попробуй все же, Леопольдо, поинтересоваться у Риверы, куда мог слинять его друг Троцкий?
— Теперь они уже не друзья, — раздумчиво пробормотал Арреналь.
Пропустив мимо ушей реплику Леопольдо о том, что Ривера и Троцкий уже не друзья, Иосиф с негодованием произнес:
— Неужели этот Иуда почувствовал или кто-то сообщил ему, что мы охотимся за ним?
— Возможно и почувствовал, но никто, кроме него самого, об этом не знает.
— Ничего не понимаю! У Риверы Троцкий как сыр в масле катался. Был на полном его обеспечении, имел надежную охрану, и вдруг он срывается с насиженного теплого места. Что бы это значило?
Леопольдо мягко улыбнулся и, как бы между прочим махнув рукой, обронил:
— Да это все кошечка виновата…
— Ну о чем ты говоришь?! — возмутился Иосиф. — Какая еще кошечка?!
— Наша, мексиканская. Молодая и красивая.
Иосиф еще больше разозлился и гневно выпалил:
— Перестань, Леопольдо, шутить! Мне сейчас не до шуток!
— Я вполне серьезно говорю о кошечке, которая пробежала между Риверой и Троцким. И зовут эту киску Фрида Калло. Она — известная в Мехико актриса и подающая надежды художница. И между прочим жена Диего Риверы. Под ее магическими чарами теряли и теряют голову многие мексиканцы…
— Но при чем здесь Троцкий? — вспылил опять Григулевич. — Он же по натуре — пуританин в семейных отношениях, придерживающийся самых строгих правил. Да и по возрасту он в отцы ей годится. Троцкому же под шестьдесят, если не больше. А ей сколько?
— Лет тридцать. Но ты, очевидно, забываешь афоризм любимого мною русского поэта Алехандро Пушкина: «Любви все возрасты покорны, ее порывы благородны». Поэтому и Троцкий не устоял перед красавицей Фридой Калло. Он не только публично восхищался ее умом и талантом, но и постоянно уделял ей повышенные знаки внимания. Дело дошло до того, что он стал писать и передавать ей тайно любовные записочки. Потом это стало известно Диего Ривере и супруге Троцкого Натали Седовой. Натали простила мужу все, когда он признался ей в этом, а Диего — не простил. Несмотря на попытки Троцкого уладить как-то этот деликатный вопрос, Ривера не пошел на это и отверг напрочь дружбу с ним. И личную, и политическую.
— Теперь мне понятно, — вздохнул Иосиф, — почему в печати стали появляться статьи за подписью Риверы, в которых он с резкой критикой обрушивался на Троцкого. Да и президента Мексики за связь с этим коллаборационистом начал поливать в печати грязью.