«1. Все мои корреспонденты выражают сожаление, что мы были вынуждены уехать из Италии из-за болезни Луизы, все желают нам самого лучшего, многие выражают надежду на наше возвращение в Европу и просят писать. Паскаль и другие авторы писем удручаются, что я отказался от блестящей дипломатической карьеры в момент, когда, казалось, дошел до самых ее вершин. Большинство корреспондентов расточают мне комплименты как дипломату, представлявшему с честью «свою» страну в Европе.
2. Судя по письму Паскаля, у него усиленно добивались узнать о моем местопребывании министр иностранных дел Италии, костариканский посол во Франции Одубер, звонивший ему несколько раз из Парижа, и бывший консул Коста-Рики в Риме Джузеппе Туччи.
3. Наибольший интерес представляет письмо посла Одубера. Мне известно, сказал он, что итальянское правительство хотело, чтобы после избрания нового президента в Коста-Рике послом в Риме оставался я. Одубер предварительно запрашивал президента Фигереса, что он думает об этом. Фигерес ответил, что не только послом будет назначен Бонефиль Кастро, но возможно и министром иностранных дел Коста-Рики.
Одним словом, все произошло по строгому дипломатическому церемониалу. Я исчез приличным и уважаемым послом, и это, конечно, положительный факт. И еще: шеф протокола итальянского МИДа барон Скамакка, президент Коста-Рики Фигерес и прочие официальные лица выражают свое сожаление о моем исчезновении […].
Повторяю, все эти письма не позволяют мне сделать определенные, объективные выводы. На поверхности вроде бы все в порядке, однако некоторые моменты остаются невыясненными […].
Макс».
Чуть ниже подписи сделана приписка старшего помощника начальник отдела ЛГУ КГБ при Совете министров СССР Льва Воробьева:
«В результате изучения мною полученной из цюрихского банка корреспонденции на имя Теодоро Кастро и подробного обсуждения с Максом положения с его легализацией в настоящее время выявилось следующее:
1. Уход Макса с поста костариканского посла в Риме в глазах его окружения и заграничных связей выглядел вполне естественным.
2. Каких-либо оснований для подозрений на то, что к концу 1953 года Макс находился под угрозой провала, в полученных письмах нет. Не является следствием возникших подозрений и неожиданное назначение на пост посла Коста-Рики в Риме Анхеля Кото вместо Макса. Скорее всего, это результат интриг или же воли того или иного высокопоставленного лица в Коста-Рике (например, самого президента Фигереса).
Говоритъ же о том, что кто-то из знакомых Макса в период его нелегальной деятельности за рубежом мог догадываться, что он является советским разведчиком, тоже никаких оснований нет. Таким образом, можно сделать единственный вывод о том, что в операции по выводу супружеской пары нелегалов из Италии в ходе ее реализации и после ее завершения расшифровки Макса не допущено. Документы и легенды Макса и Луизы ни у кого сомнений не вызывали».