Но книга попала в руки великого немецкого философа Готхольда Эфраима Лессинга, который опубликовал ее после смерти Реймаруса в серии статей, ныне известных как «Вольфенбюттельские фрагменты» или просто «Фрагменты» (1774–1778). (Название связано с тем, что тексты издавались маленькими отрывками и охватывали ряд взаимосвязанных вопросов.) «Фрагменты» посвящены нестыковкам, противоречиям и историческим неточностям Библии (Ветхого и Нового Заветов). Читая их, сразу замечаешь ясный, живой и незаурядный ум автора. Его острая, как бритва, критика препарирует отрывок за отрывком, вскрывая внутренние противоречия и исторические неправдоподобия с задором и почти нескрываемым удовольствием, которые и в наши дни редкость.
Важнейший из фрагментов – «О цели Иисуса и его учеников».>4 В нем Реймарус развивает свою гипотезу: исторический Иисус был еврейским проповедником, который не был (и не собирался быть) духовным мессией, отдающим жизнь за грехи мира, а затем воскресающим. С точки зрения Реймаруса, эта идея выдумана учениками Иисуса после распятия. Реальный же Иисус был совсем другим. Выражаясь терминами, которые я использую в этой книге, воспоминания об Иисусе, сохраненные церковью, были искаженными. Они не соответствовали действительной ситуации.
Реймарус начинает с очень сильного утверждения, которое показалось бы радикальным в его время, но кажется абсолютно разумным каждому, кто хочет изучать Иисуса со строго исторической точки зрения. А именно: когда Иисус проповедовал, он использовал слова, понятия и концепции, понятные его еврейским слушателям и естественные в его исторической обстановке. Он не стал бы вкладывать в понятия тот смысл, который вкладывала в них более поздняя христианская теология. Слова означали то, что означали в ту эпоху. Они не означали чего-то иного.
Стало быть, когда Иисус говорил о грядущем Царстве Божьем, он имел в виду именно «Царство». Он имел в виду то, что обычно имели в виду евреи, говоря о царстве: политическое образование во главе с царем. Это не «небеса после смерти» и не «церковь после Воскресения». Ведь Иисус не уточнял, что вкладывает в данное понятие необычный смысл. А значит, он действительно ожидал земного царства, высшим властелином в котором должен быть Бог: физического и политического образования, в которое одни люди войдут, а другие нет.
И когда он говорил о «Мессии», то имел в виду «Мессию». А евреи I века называли так не духовное существо, обитающее с Богом на небесах, и уж конечно, не распятую, а затем воскресшую фигуру. Мессианские ожидания этого не предполагали. Когда евреи использовали слово «Мессия», они подразумевали «Помазанника» (как оно буквально и переводится). А кто такой помазанник? Помазанник – это царь Израиля, как предельно ясно видно из Ветхого Завета. Вывод: грядущим Мессией Иисус называл царя Израиля, через которого Бог станет править своим народом в будущем царстве.