Евангелия и свидетельства очевидцев
Для начала подчеркнем: все четыре канонических евангелия полностью анонимны. Авторы не сообщают, кто они. И даже не называют себя по имени. Да и вообще не дают никакого прямого указания на свою личность.
В случае с евангелиями от Матфея и Марка это показать совсем легко. Они целиком написаны от третьего лица: Иисус и другие люди говорили и делали то-то, с ними произошло то-то. Даже отрывок в Евангелии от Матфея, в котором Иисус предлагает Матфею следовать за ним, рассказан от третьего лица (Мф 9:9–13): ни из чего не видно, что евангелист имеет в виду себя. Более того, как мы увидим, сомнительно, что в течение века после своего написания это евангелие атрибутировалось Матфею (а Евангелие от Марка – Марку и т. д.).>28
Несколько сложнее обстоит дело с евангелиями от Луки и Иоанна. Голос их авторов звучит вначале (а у Иоанна еще и в конце). К сожалению, однако, не сказано, чей это голос: вообще нет ни единого намека на авторство (за одним исключением, о котором см. ниже). Но из их формулировок понятно: кем бы они ни были, они не были очевидцами описываемых событий.
Хотя при поверхностном чтении легко составить ошибочное впечатление. Взять хотя бы Евангелие от Луки. Сначала автор упоминает о неких авторах, а затем переходит к формулировке от первого лица. Приведем перевод этого отрывка:[4]
Поскольку многие уже начали составлять повествования о событиях, происшедших среди нас, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил…
(Лк 1:1–3)
Здесь Лука (оставим за автором это имя, коль скоро не знаем настоящего) посвящает свой рассказ некоему Феофилу. Первое лицо множественного числа («среди нас», «нам») подразумевает христианскую общину в целом. Рассказы об Иисусе, которые автор собирается поведать, передавались очевидцами и провозвестниками слова. Отметим: Лука не говорит, что лично опрашивал очевидцев и положил в основу книги их слова. Он лишь говорит, что рассказы об Иисусе передавались сначала очевидцами, а затем служителями христианского благовестия. И тут не поспоришь: понятно, что первыми об Иисусе заговорили те, кто его знал. Но если Лука хотел сказать, что в качестве источника использовал в основном интервью с апостолами, почему он так не сказал? Тем убедительнее выглядело бы его притязание на то, что он – ни чета предшественникам – написал рассказ, упорядоченный и точный.