А она не стала напоминать. Просто усмехнулась, немного смущенно, и сразу стала похожа на уставшую школьницу с темными кругами под глазами.
— Нет, спасибо. Не хочется. Мне уже пора.
Эйлин встала, и Розамунда, полуживая от головной боли, не стала ее удерживать. Все равно им больше нечего сказать. Чем дольше обсуждать эту проблему, тем запутанней и ничтожней она становится. Розамунда выбралась из кресла и пошла проводить Эйлин. И не заметила, как при каждом шаге с ее туфель отваливались ошметки подсохшей грязи. Более того, вернувшись в комнату и увидев цепочку темных лепешек и комочков, протянувшуюся через всю гостиную, она долго соображала — что бы это такое могло быть.
Эмоциональные законы вероятностей отличаются от математических. Почти всякий раз, когда возникает угроза какого-либо несчастья и убывают шансы на благоприятный исход, целебная сила разума пробуждает в жертве оптимизм. Очевидно, так случилось и с Джефри, который еще накануне ничего не мог придумать, чтобы объяснить исчезновение Линди на один-единственный вечер, а утром привел дюжину вполне убедительных причин, по которым она не появилась и ночью.
Новость, что Линди все еще не вернулась, сообщила Эйлин, заскочив к ним перед работой. Дверь ей открыл Джефри, и Розамунда из спальни слушала их голоса, которые то повышались, то понижались, словно выводили некую обнадеживающую мелодию, — Джефри и Эйлин соперничали друг с другом, изобретая все новые правдоподобные объяснения. Например, что Линди оставила записку у какого-нибудь легкомысленного соседа, а тот забыл ее передать. Или что она весь вечер пыталась до них дозвониться, но что-то было не в порядке на линии. Или что она застряла на какой-нибудь вечеринке. Они перекидывались предположениями, как искусные игроки мячом, не промахиваясь и не позволяя мячу упасть, до тех пор, пока по обоюдному согласию не посчитали игру оконченной и не убрали мяч в надежное место. То есть пришли к устраивающему обоих заключению, что, несомненно, записка для Джефри лежит в офисе, а для Эйлин — в магазине. Розамунду между тем подрядили присматривать за Фудзи-горкой. Джефри поднялся наверх, бодро покручивая на мизинце ключи от соседнего дома.
— Ты не против? — не спросил, а, скорее, заявил он, настолько был уверен в ее согласии. — Просто пройдись с ним пару раз по дороге, а если к обеду никого еще не будет дома, открой ему банку… этого, как его… словом, собачьей кормежки. Эйлин говорит, он от нее не в восторге, но до возвращения Линди сойдет.
Но она же не вернется, тупо крутилось в голове Розамунды. Мне придется кормить его и завтра. И послезавтра, и послепослезавтра. Всегда. Или до тех пор, пока они не откажутся от собаки. Интересно, скоро ли люди теряют надежду?