— Вы Луку не обижайте, он добрый! И тебе, Найдена, предан, как домашний пес. Плохо, что свою матушку не признал. Не скалится на неё, но проходит мимо, как не родной сын. Правда и она к нему не ластится.
— Мужчины осушили кружки. Икутар положил в миску жареного карася. Леший закусил соленым рыжиком. Домна, с пустыми кувшинами, выскользнула в сени. Ольга пригубила напиток и напрямую спросила:
— С чем пожаловал дядька Челак? Прости, но не поверю, что ты без дела, лес, без присмотра оставил! И в дальнюю дорогу пустился, только потому, что соскучился по нам. Должна быть другая причина!
— Верно, мыслишь воительница. Есть для вас новости. Да и попрощаться хотел с тобой. Слышал, что скоро в большую жизнь убываешь? Подумал, а вдруг больше не свидимся? — Ольга опять удивленно вскинула брови:
— И все ты знаешь! Чуть не поперед нас. Кто и когда успел доложить? Может сорока на хвосте принесла?
— Она и принесла, сплетница лесная! Угадала ты, на сей раз. Вести так и расползаются по миру.
Я, мыслю, так и должно в жизни быть. Не может большая щука жить в малом озерце. Ей подавай — большое и глубокое. Где караси по — жирнее и места для разгона больше! — Он улыбался, но очи смотрели трезво и веселье в них погасло. Сунул десницу под меховую безрукавку и достал что — то небольшое, завернутое в чистую тряпицу:
— После нашей встречи, я решил еще раз, по знакомым мне местам пробежаться. И вот, что я возле необычных сосен во мху обнаружил. — Развернул тряпицу. Под ней оказался голубой овальный камень, размером с крупное яблоко. Бережно положил его на стол. Четыре головы склонились над находкой лешего. Домна зажгла две дополнительных лучины.
Ольга осторожно прикоснулась к нему перстами. На ощупь, он был очень гладким и теплым. Казалось, что он отражает свет лучин. Из камня исходило голубоватое, нежное сияние. Ей показалось, что в глубине, есть какой — то рисунок. Нет, это был не рисунок
Нагнулась еще ниже и явственно различила изображение трех человек. Мужчины, женщины и ребенка. Но каким способом сделано изображение — было совершенно непонятно. Люди в глубине были точно живые!
Справа стояла стройная белокурая женщина. Одета, она в светлую, непривычного покроя рубаху, с широкими рукавами. В узких, облегающих ноги, мужских портах. Белых башмаках, на высоких, тонких каблуках. Волосы коротко, до плеч, подстрижены и заправлены под золотой обруч. Через плечо — белая, блестящая сума, на тонком ремешке.
Широкоплечий мужчина, был на голову выше женщины. Выглядел он тоже не по — нашему. На мужественном лице не было ни усов, ни бороды! Мускулистый торс плотно облегает темная безрукавка, заправленная в голубые порты из грубой ткани. Ноги обуты в коричневые башмаки. Ни меча, ни кинжала на поясе не было.