– Ну да, это ты! – Она сказала это так, словно мы собирались продолжить на середине прерванную беседу, или будто она окликнула меня, а я не услышала, что возможно.
Я было открыла рот, чтобы ответить, но не могла вымолвить ни слова. Я так привыкла молчать, отказаться от привычки труднее, чем может показаться. Я посмотрела ей за спину, на море обернувшихся к нам лиц, с жадностью ожидающих того, что произойдет дальше.
– Как ты, черт побери, можешь спать по ночам? – Она придвинулась на шаг ближе, ее челюсть подергивалась, а пальцы были согнуты.
Я почувствовала, что у меня дрожат ноги, и скрутило живот. Я была парализована, вилка затряслась в моей руке, с нее посыпался горошек.
– Не смотри на меня! – выкрикнула она.
Я посмотрела налево и направо от себя, не то чтобы, подчиняясь ей, а пытаясь увидеть, нет ли поблизости охранника. Его не было.
Тогда она закричала:
– Сидишь здесь, как размазня, мисс Воображала, а ты есть и остаешься детоубийцей, разве не правда? Ты убила свою маленькую дочку. Что ты за зверь?
Я была не в состоянии что-либо сказать. Я не могла проглотить еду. Я пристально смотрела на нее. Она запрокинула голову назад, словно собираясь выкрикнуть что-то еще, но вместо этого кашлянула и смачно плюнула теплой слюной мне прямо в лицо. Слюна прилипла к краю моей челки и ресницам и стекала каплями с носа прямо в тарелку. Это был второй раз, когда мне плюнули в лицо. Ощущения оба раза были одинаковыми: смущение, стыд, смертельная скука.
– Какие-то проблемы? – наконец подошел охранник.
Я покачала головой. Нет. Никаких проблем. Я дождалась, пока все уйдут, чтобы подойти с подносом к стойке. Ноги по-прежнему дрожали, и я подумала, что, может быть, нездорова. Я видела, как подавальщицы, такие же заключенные, как я, впервые посмотрели на меня. Я больше не невидимка. Меня раздели донага и выставили напоказ, и я хочу умереть. Я хочу умереть.
В воскресенье в Чизике был солнечный осенний день, и семейство Дин готовилось к приему гостей. Мэттью радостно суетился на кухне под звуки радио, пока Джессика купала Лилли. Не глядя, выдавив из пузырька пену для ванн под струю воды, она наблюдала, как та превращается в снежные хлопья, всплывающие на поверхность воды. Джессика сняла с Лилли комбинезон и подгузник и позволила ей побрыкать босыми ножками по матрасику для пеленания, лежавшему на полу ванной. Лилли завопила от новообретенной свободы и наготы, подняла головку и захихикала.
Проверив температуру воды, Джессика размешала пену рукой. Подняв дочь с матрасика и держа ее под мышкой, она наклонилась над ванночкой. Как обычно, она позволила ей побрыкать ножками в воде, давая привыкнуть к теплой воде и понять, что ее будут купать. Видимо, от маслянистой пены ее руки стали скользкими, и в мгновение ока Лилли, словно маслом намазанная, внезапно выскользнула из рук матери и исчезла под водой, сплошь покрытой пеной.