Разумеется, витраж был не единственным делом, над которым трудился в то время стекольщик, не в первый раз он совмещал две стороны своей жизни. Он был искусным художником, и если вы умеете «читать» его витражи, то в них откроются целые миры, полные тайн и загадок, запечатлённые в стекле и металле.
Между тем в городе один из тех, кто передавал через Скеллансена свои секреты, решил покончить с мастером. Но человек, который постоянно рискует, храня и передавая чужие тайны, обязательно обезопасит себя и найдёт того, кто предупредит, что пора на время затаиться. Когда убийца с ножом в зубах прокрался в мастерскую Скеллансена, того уже и след простыл, а вместе с ним исчезли и все его работы, включая последний заказ на четыре витража. Мастерскую не просто бросили, из неё всё вынесли. Не осталось ни одного фрагмента витража, а про Скеллансена с тех пор никто и слыхом не слыхивал. Он пропал.
— И? — нетерпеливо спросила миссис Геревард.
Доктор Гауэрвайн посмотрел на неё, перевёл взгляд на окно над входной дверью, а потом опять на старую леди.
— И он всё ещё не объявился. Вместе с теми четырьмя витражами, один из которых, а может и все, таят секреты, и даже одного достаточно, чтобы кому-то захотелось покончить со Скеллансеном. А в одном из витражей зашифрована тайна смерти Дока Холистоуна.
— И он спасался бегством со всеми своими работами, при том что в спину дышал наёмный убийца? — скептично хмыкнула миссис Геревард. — Невероятно!
— Ну, из мастерской всё вынесли под чистую. Это точно. Но ему ведь не нужно было вывозить витражи целиком, — резонно заметил доктор Гауэрвайн. — Большинство — я про исследователей творчества Скеллансена — считают, что он бежал с этюдами и чертежами, которые использовались для разметки, резки и выкладки стекла в готовый витраж, или, точнее, с «видимусами»[2], как называли модель витража в натуральную величину. Мастер изготавливал их для того, чтобы показать заказчику. Если у Скеллансена остались этюды или видимус какого-то из витражей, он мог бы воспроизвести его снова.
Доктор потянулся за своей чашкой. Все в комнате ждали продолжения.
— И? — снова не выдержала миссис Геревард.
— И что? — переспросил доктор Гауэрвайн. — Я не знаю, куда исчез Скеллансен. Я вызвался рассказать историю, потому что вы предложили развеселить юную мисс, а сюжет навеяли местные витражи. Никто не говорил, что это должна быть история, где в конце концов всё распутывается, как в какой-нибудь глупой сказке. Это правда, а у правдивых историй нет конца, ведь события развиваются дальше.