— А как насчет своей собственной? — полюбопытствовала Битон.
* * *
Настали восхитительные дни. С каждым днем она все больше влюблялась в Дарнлея.
Он был удивительно приятным молодым человеком. Он старался понравиться всем. Граф Меррейский поглядывал на него с подозрительностью, но юный лорд Дарнлей, казалось, и не замечал этого. Он держался с Джеймсом откровенно; сходил с ним послушать Джона Нокса, причем слушал так внимательно, что даже Нокс, зная, что Дарнлей — католик, был польщен. Он почтительно относился к Мэйтленду и прочей придворной знати, как бы желая сказать:
— Мне не достает вашей мудрости, но, прошу, вспомните, я еще так молод…
Мария радовалась, что он и Давид Риччо быстро поладили друг с другом. Дарнлей ничем не показывал, что Риччо в чем-то ниже его. Бывало, его видели прогуливающимся рука об руку с пьемонтцем или упрашивающим Риччо спеть или поиграть на лютне.
— Я хочу быть как можно ближе к Вашему Величеству, — сказал он Марии. — Когда я сплю, при мне моя шпага. Я готов защитить вас в любую минуту…
Мария в ответ улыбнулась:
— Но никто не причинит никакого вреда мне.
— А вдруг они рискнут? Я хочу быть первым, кто защитит вас.
Каким же очаровательным, простым и невинным он казался!
…Мария, Дарнлей, Томас Рэндолф и Мэри Битон играли в карты. Рэндолф был весь в расстроенных чувствах из-за симпатий Марии к Дарнлею, а ведь он так старался устроить брак Марии и Лестера. А Марии было страшно любопытно, что он обо всем этом думает. Елизавета, должно быть, уже жалеет, что вообще позволила Дарнлею уехать из Англии…
Рэндолф и Мэри Битон выиграли у королевы и Дарнлея, и по уговору Дарнлей должен был вручить Мэри выигрыш — брошь, кольцо и наручные часики.
— Мадам, — обратился Дарнлей к Марии, когда игра закончилась, — я смиренно прошу вашего прощения за такую ужасную игру.
— Да, неважно вы сегодня играли, — согласилась она. — Знаете, казалось, вы вовсе об игре и не думали…
Он поднял на нее голубые глаза и сказал:
— Мадам, потому что рядом были вы…
Она положила ему на плечо руку и чуть приблизилась к нему… Ее тело кричало желанием… Марии так захотелось оказаться сейчас с ним наедине и сказать:
«Я люблю тебя… Мы обвенчаемся вскоре, но ведь мы можем стать любовниками уже сейчас».
Она развернулась и пошла прочь, дрожь страсти сотрясала ее. Она слышала его тихий и нежный голос:
— Мадам… Мадам… если бы я только осмелился…
* * *
Вот и справили шумную свадьбу Ливи и лорда Семпила…
— Теперь все будет не так, как прежде, — с грустью сказала Мария. — Милая Ливи, конечно, частенько будет бывать у нас… Нельзя быть такими эгоистами… Ведь ей же иногда захочется быть и вместе с лордом Семпилом… Как жы мы будем скучать по ней!