Ни доктор, ни лиса не отреагировали на ее шутку. Доктор задумался, а пани Рудая с интересом наблюдала за медицинской процедурой.
— Чувствую легкий след сонной одури.
— Сплюньте кровь, быстро. — Пан Фил встревожился за свою лаборантку. — И прополощите рот.
— То-то у меня сухость такая, хоть язык вываливай! — Хлестнула хвостом по пню лиса, знакомая с ядовитой ягодой. — Попила чайку с бабушкой!
— Да, это уже серьезно. Сонная одурь или белладонна. Вам явно желают смерти. Теперь я понимаю, почему ваши глаза показались мне лучистыми. Красавка и есть красавка.
— И сердце у пациентки стучит как бешеное, — добавила мышь, сплевывая росу, которой полоскала рот.
— А что с бабушкой? Надо бы ее проведать. — Филин взлетел выше и снял с сучка табличку «Психо».
— Я сейчас сбегаю! — Лиса кинулась в заросли, но пан Фил остановил ее.
— Вам туда нельзя. И домой нельзя. Вам нужно на время спрятаться.
— Я пойду на птицеферму. Есть у меня там пригретое местечко.
— Отлично. Зная ваше анти-бройлерное настроение, никто не подумает искать вас в курятнике. И больше питья, голубушка. Хорошо бы холодный компресс на голову. А бабушкой займусь я.
— Сделаю, — кивнула лиса и нырнула в кусты.
— Пани Десмод, на сегодня прием окончен.
— Я хочу помочь. Вы же знаете, я юркая, могу незаметно последить за Сломанным коготком.
— Только умоляю, милочка, не рискуйте.
— Ты слышала, дорогая? — пан Фил окликнул жену.
— Да, родной. Лети к Седой лисе, не теряй время. А я пока посещу птичий базар. Если что-то происходит в Грижском лесу, все новости там.
Седая лиса грела старые кости, лежа на пригорке.
— Филя, что тебя принесло сюда? — она щурила глаза на солнце, и филин, как ни вглядывался, не мог определить, расширены у нее зрачки или нет.
— Я прилетел поинтересоваться, как ты себя чувствуешь, старуха.
— Хе-хе-хе, ты бы меня еще чувихой назвал. Да, побузили мы с тобой в свое время. Я вижу, ты и сейчас никак не успокоишься, все в «Психо» играешь.
— Какие игры, старая. Кто-то травит твою внучку белладонной.
— Пулю мне в зад! — Лиса села. — Которую из них? Рыжую или Коготок?
— Рыжую. И сдается мне, Коготок к этому приложила лапу.
— Пошла, значит, по стопам своей взбалмошной матери. Ты помнишь Хиппи?
— Как не помнить твою чумовую дочь. То в зеленый цвет выкрасится, то до розовой кожи обреется.
— Травкой баловалась, — грустно усмехнулась лиса. — Та знатно крышу сносит. Не хочешь вспомнить молодость? Может, забьем по косячку?
— Меня сейчас только один косяк беспокоит. Дверной. Как бы не вмазаться в него, когда в дупло влетаю.
— И у меня зрение село. Я теперь больше на нюх полагаюсь. Так что ты там говорил о моих внучках?