Оставаясь лишь первым Адамом, вы превращаетесь в хитрое животное – изобретательное, заботящееся о самосохранении существо, которое все обращает в игру. В этом случае вы много времени уделяете развитию профессиональных навыков, но плохо представляете, как жизнь наполняется смыслом, и потому не знаете, куда направить свои таланты и какой карьерный путь выбрать, чтобы он оказался наилучшим. Проходят годы, а глубинная часть вашей личности остается неизученной и неупорядоченной. В повседневной суете вы испытываете смутную тревогу, что не реализовали свое главное предназначение. Вы живете в неосознанной тоске, не любя по-настоящему, не отдаваясь всерьез тем нравственным ценностям, которые придают жизни смысл. Вам недостает внутренних критериев для твердой приверженности чему бы то ни было. У вас так и не вырабатывается внутреннее постоянство, внутренняя целостность, которая позволяет вынести общественное неодобрение или тяжелый удар. Вы понимаете, что заняты тем, что одобряют другие, неважно, подходит это вам или нет. Вы неосмотрительно судите о других по их умениям, а не по достоинствам. У вас нет стратегии для выработки характера, а без этого не только внутренняя, но и внешняя ваша жизнь рано или поздно утрачивает целостность.
Эта книга – о втором Адаме. Она о тех людях, кто нашел его в себе, кто выработал сильный характер. Об образе мышления, который веками помогал человеку обрести внутренний стержень и мудрость сердца.
Признаюсь, я написал эту книгу ради спасения своей души. Я выступаю экспертом и пишу колонки в журналах. Мне платят за самовлюбленную болтовню, за бесчисленные суждения, которые представляются более обоснованными, чем на самом деле; за то, чтобы я казался умнее, лучше и авторитетнее, чем я есть. И мне приходится прилагать больше усилий, чем многим другим, чтобы не удовлетворяться поверхностным. Я все больше осознаю, что, как и многие в наше время, долго жил с неопределенными моральными устремлениями – смутно желая быть хорошим, служить некой великой цели, но не имея при этом ни ясного нравственного лексикона, ни четкого понимания о богатой внутренней жизни, ни уверенных знаний о том, как вырабатывается характер и достигается глубина личности.
Я обнаружил, что без целенаправленного внимания к той стороне личности, которая соответствует второму Адаму, очень легко скатиться в нравственную посредственность. Оценивая себя по самым мягким критериям, мы во всем следуем своим желаниям и довольны собой, пока не причиняем никому очевидного вреда. Мы полагаем: если мы приятны окружающим, значит, достаточно хороши. И постепенно превращаем себя в менее достойную личность, чем та, которой надеялись стать. Между нашим подлинным «я» и желаемым «я» – прискорбный разрыв. Мы понимаем, что в нас слышен голос первого Адама, в то время как голос второго Адама приглушен; что жизненный план первого Адама ясен, а второго – размыт; что первый Адам полон сил, а второй – пассивен.