- У нас нет войн и нет войск.
Тоиты не верили.
- Они мягкотелы и изнежены, - шептал полководец верховному жрецу. - Один мой полк разгонит целую толпу. Надо втереться в доверие к ним, захватить их дьявольский корабль…
Планов у него было полно, последовательности не было.
Жрец сурово молчал. Он еще не принял решение, потому намекал, что не пришло время вопрошать богов.
Воин думал о сражениях, жрец о молитвах, а-шарообразный скотовод о богатствах прежде всего.
Сразу же он попросил золотые ленты, смотанные с его тела. С легким сердцем отдали ему эти ленты.
Попросил еще сто золотых катушек, попросил слитки. Дали и слитки.
Затем он справился о земных ценах. Сколько, например, стоит стадо рогатых?
Ему сказали, что скота нет на Земле. Сочли бойни жестокостью и ликвидировали животноводство.
Тоит не поверил. Его же кормили, как он и привык, мясом с кровью.
Объяснили, что мясо синтетическое, заводское.
Не поверил. Но на всякий случай спросил, сколько же золота надо отдать за заводского быка.
- Ни единой пылинки, - сказали ему. - У нас вообще нет денег. Уже полвека нет денег.
Не поверил. Потребовал, чтобы ему показали рынок.
Рынка, естественно, не было в Космограде. Тоитов отвезли на универсклад. Своими глазами видели они, как приходят люди, берут платья, пакеты с едой, столы и кровати, какие-то непонятные ящики с рукоятками и глазками, берут и уносят, не платя ничего.
- У нас гостям делают подарки, - заявил жадный скотовод.
- Берите все, что нравится.
Скотовод набрал целую тележку всякого добра и еще несколько непонятных ящиков на всякий случай.
- И денег с меня не взяли, ни единого колечка, ни одного обрубка, - рассказывал он другим тоитам.
- Дурачки! - сказал полководец. - Их страна развалится. Если все не стоит ничего, куда же сбывать трофеи? Никто и в поход не пойдет. Недаром у них и армии нет. Жалкие и беспомощные. Кто вздумает, тот и покорит.
- Без денег никто работать не будет, - сказал Клактл, сын купца. - Что-то они скрывают. Но мы разоблачим их ложь, расскажем, как нас пытались надуть и не сумели.
Верховный жрец остановил его взглядом.
- Даже и такая ложь не должна дойти до простого народа. Чернь ленива и легковерна, этот безденежный рай прельстит ее. Каждый предъявит претензию: «Подай мне хлеб и плащ бесплатно, как на той занебесной Земле». Даром! Безнравственно и безбожно! Я догадываюсь, что это вранье адресовано нашей черни. Ее возмутят, вооружат, поднимут против благородных, против посвященных и против богов, немытыми руками нищих захватят власть на всей Реке.
Недоверие, подозрительность, страх! В каждом ученом, в каждом переводчике, в каждой санитарке тоиты видели переодетого врага. «Ищи случайных людей, - сказал верховный жрец Клактлу. - Не все же подготовлены для обмана». И вот в поле зрения их попадает незрелый юноша с каким-то удачным прибором, с младенчески тонкой шеей, явно новичок. Старший все время наставляет его. Клактлу удается расспросить его. Юноша - студент, с точки зрения Клактла - младший жрец, даже послушник. Едва ли он полноправный участник дипломатического заговора. А если даже и участник, проговорится по неопытности. И жрец-толкователь тычет пальцем ему в ребра: «Пусть этот будет при нас».