Вопросов было море. Но задавать их начальнику отряда никто не осмеливался. Да и понимали все, что все, о чем он знает, уже поведал. Главное – известно было основное, остальное прояснится на деле…
Вскоре после ухода Каленникова и комиссара нарушилась телефонная связь с соседями (со штабом отряда в Озерках ее не было с обеда). К восьми часам вечера канонада артиллерийского огня вознеслась высоко-высоко над всем Титовским укрепрайоном. Но теперь это били не немцы. То оскалились наши орудия. Артиллерия особенно ожесточенно работала со стороны Среднего и Рыбачьего, вторили ей несколько дивизионов в районе озера Титовское. С левого же фланга то и дело доносился стрекот пулеметов.
На самой заставе все было спокойно. Круглов отправил посыльных к соседям, чтоб еще раз обговорить сигналы взаимодействия в условиях отсутствия телефонной связи. Как и распорядился Каленников, произвели смену нарядов.
Речкин еще раз прошел по позициям заставы. Круглов приказал откорректировать все, как сказал начальник отряда, этим и занялись.
Немцы еще несколько раз летали к нашим позициям над полуостровами, а также в районе Титовского озера и Угловой – мстили за нежданный артналет. Наши орудия стихли так же внезапно и одновременно, как и обрушились огнем на финскую территорию. Еще некоторое время с левого фланга потрескивали пулеметы. Затем в воздухе повисла абсолютная тишина.
Тишина кажется тем зловещей, чем дольше и громче грохотало перед ней. Наверно, поэтому тогда с каждой минутой отсутствия отзвуков боя вокруг казалось, что тонкая невидимая нить установившегося покоя натягивается все сильнее и сильнее, и каждый боялся, что вот-вот она порвется. От этой давящей, ставшей за последние сутки столь непривычной тишины Речкину казалось, что он слышит тиканье своих наручных часов, собственное сердцебиение и шорох самого незначительного мановения ветра. Постоянно что-то мерещилось за линией границы. Тысячу раз обсмотренный камень на склоне противолежащей, уже финской, сопки представлялся фигурой солдата, НП финской заставы то и дело поблескивал солнечными бликами биноклей, а ветер как будто приносил отголоски невнятной, иностранной речи… Казалось… А может, и нет…
Бойцы тоже присмирели в своих каменных укрытиях. Все больше молчали, чаще курили, старательно всматривались во вражескую территорию.
Круглов со сменой пограничников не заставил себя долго ждать. Чтобы всему начальству не кучковаться на командно-наблюдательном пункте, решили, что Речкин отправится на левый фланг позиций, в район озера Килаярви. Теперь Николай руководил непосредственно двумя отделениями, Алексей тоже двумя, но неполного состава (часть из них осталась на заставе помогать старшине в подготовке имущества к эвакуации).