Стоило Косте оказаться со своей поделкой в зале, как на него набросились мертвецы, а лич принялся высасывать жизнь. Всего пара секунд отделяла молодого человека от смерти… но этого времени ему хватило, чтобы активировать свое творение.
Шшрхххршшш…
Громкий слитный шорох, с которым рассыпались старые кости скелетов, перекрыл даже звяканье падающих на каменные плиты пола доспехов и оружия, а следом раздался жуткий вой лича, ультразвуком проникший под череп землянину. Результат работы амулета.
– Вот и все, призрак, – произнес чародей, вернувшись в помещение к алтарю; вежливое обращение он опустил – язык едва шевелился от усталости, – лич мертв.
Потом, не дожидаясь ответа, стал снимать детали доспеха, пока еще руки немного шевелились. Разоблачившись, он растянулся на покрытом костями полу, мечтая только об одном – уснуть. Если бы не товарищи, так и сделал бы, но они нуждались в помощи. Пятнадцать минут он боролся с сонливостью и для этого держал правую ладонь над острыми краями расщепленной кости: как только терял сознание, тончайшие костяные зубчики прикасались к обожженной плоти, и тогда боль приводила в чувство. Из-за пропитавшегося Тьмой свода склепа магическое ядро мага восстанавливало свой запас маны буквально по капле.
Через пятнадцать минут он встал и шатающейся походкой направился к оставленным вещам отряда. Уложив в мешок зелья, вернулся и влил в каждого выжившего товарища несколько разных флаконов. Через несколько секунд появился эффект: кожа людей порозовела, дыхание и сердечный ритм стали возвращаться в норму. Только после этого Костя подошел к алтарю, положил на него обе ладони и сказал:
– Ваше сиятельство, пора выполнять обещание.
Марга у ворот Траглара встречала сама графиня.
Как она узнала о возвращении отряда? Да боги ее знают. Может, в одной из пригородных деревушек сидели графские соглядатаи или курьеры, которые тут же дали знать своей госпоже. Может, в фургонах были спрятаны какие-то амулеты, что передали сигнал во дворец, едва молодой маг оказался поблизости от города. Может, имелась третья версия, и четвертая с пятой…
Графиня стояла рядом с большой каретой, украшенной золотом и запряженной четверкой белоснежных лошадей. Здесь же были Гербед и Уварн. Позади кареты вытянулись спешенные гвардейцы, их выдрессированные лошади статуями замерли у правого плеча хозяев.
Оба фургона истребителей нежити остановились в пятнадцати метрах от встречающих. Из первого вышел Костя, отстегнул шлем и передал Рефду, после этого спокойным шагом направился к графине. Остановившись в полутора метрах от нее, он поклонился и поприветствовал родственницу.